Кассандра

Осада Трои идёт двадцать первый год.
Снаружи - ряды друзей, внутри - колонны врагов,
Стрелы тонут в городе, как в болоте.
Над болотом как пар клубится густой пиар.
"Где этот чёртов Гектор?" - кричит Приам,
Но Гектор давно разбился на вертолёте.

Война, уходя, не закрывает дверь:
Если чинить, то уж никак не верфь,
А если чистить, то уж никак не камень.
Поэтому у стен ещё тот видон,
И лишь идущие из крепости за водой
Иногда оборачиваются и цокают языками.

Кассандра сидит в тюрьме. И неважно, что нет улик,
Что Парис в разводе, что греки давно ушли,
Что она вообще не была в предыдущем веке.
Она всё подписала - ну какой из неё кремень,
Но Кассандра будет сидеть в тюрьме,
Потому что дура, и потому что греки.

А Приам урезает пенсии на пятьдесят рублей -
Приам не верит в отсутствие кораблей,
Он боится, что однажды услышит шорох,
И в окно влетит неизданный им закон,
И в дворцовую спальню войдёт деревянный конь,
И заплачут рабы в итакийских его офшорах.

А Кассандра пишет маме: "Забери меня, мама, мне холодно и темно."
Кассандра писала бы маме, но столько всего не изобретено.
У глиняной таблички даже нет интернет-тарифа.
А жители Трои делают селфи с видом тюрьмы,
В отпусках изучая фальшивый ахейский мир -
Бутики Микен, галереи Фив, бордели Тиринфа.

И Троя стоит, как Китеж, но по эту сторону дна.
Приам посылает срочников в дикие племена.
У Кассандры от сырости начались проблемы по женской части.
И Троя стоит по локоть в морской воде,
Троя стоит, в том числе и на её беде,
Стоит, в том числе и на нашем счастье.