И мы дошли до Волги...

Восток... Какими темными бывают ночи.
Как будто небо съело свет и солнце.
И в небе этом никогда не вспыхнет луч рассвета -
Вся тьма над бездной человеку - преисподня.

Закрыв глаза, ты тьму внутри ощупал,
Все одинаково, ужель я не родился?
Есть кожа, кости, автомат в руке нащупал -
Но разве это - я? И есть ли капля смысла,

Что я под этой бездной тьмы стою в смятенье,
Что я кричал - но кто меня тут слышал?
Прошила очередь кирпич (мое везенье:
Что дом соседний, вдруг, лишился крыши?)

Я побежал туда: они еще дышали,
Их корчило от боли - Бог? И нету...
Тебя искал! В воронках, за углами -
Да покажись же? НО снова бездна - и не видно света.

Тут холод, голод - здесь бывают зимы...
Нам говорили: лето - и капут!
Два года мы вмерзаем в русский берег. Немы
Небес уста. Мой Бог - ты с нами? Там ты - или тут?

Отец, ты говорил: "Давай, сын, с Богом!"
И тот, кто начертал:  «Gott mit uns»
Поклялся нам: там сиры и убоги -
Восток - орда из недоумков "рус".

И вот тебя ищу среди воронок,
Средь тех, кто был труслив, кто был герой,
Откройся мне!  Mein Gott! Сними восточный морок...
Но Ты молчишь... Лишь стонет Генрих... Крой

Же, Генрих, всё по русской мати!
И небо, бомбы породившее опять,
И этот город - Сталина - так ****и
Клянут мужей, что опустили их... Понять

Уже не в силах разум!
Что в тех псалмах, что нам рекут отцы?
Что в ладане? Кто нас отринул сразу,
Как в Сталинград вступили? Вы - лжецы!

Лукавый бьет в колокола на ваших службах!
И он же отрывает вашим гласом рот.
МЫ - в Сталинграде! Где никто не нужен.
Где только Смерть целует нас в живот.

И выворачивает кишки. Темень неба
Мне не дает надежды: победим...
И тот, вчера, танкист тридцатьчетверки - хана...
А как стонал... И я его добил...

И вот я плачу. Бог? Какого черта...
Нам лгали все! Там дома. Тут нам врут.
Я, Бог, достиг души оборта -
А ты остался нем. Остался глух!



 “Письма немецких солдат из Сталинграда”