Что, приступим?

Лукич встрепенулся, как только увидел свой велосипед, ведомый Сергеем по сходням.
– Что, Лукич, приступим?..
– Давай, меньше балаболь, а разливай по стаканам, пока рыбаки не набежали.
– Может, вначале ты расскажешь?..
– Никаких может.

Как только первый стакан был наполнен, Лукич одним махом отправил содержимое в нутро, занюхал рукавом. Взял щепотку пера лука лугового, обмакнул в соль и вместе с хлебом отправил в рот, тщательно пережёвывая, задал вопрос:
– А ты сам-те, чо не пьёшь?
– Дак мне же слушать надо и записывать, – словно школьник, пояснил Сорока.
– А чо ты кончал, что так складно пишешь?
– Когда меня спрашивают, Лукич, какое у меня литературное образование я отвечаю: "Учился с 1956 года по 2014 год в академии: "Юдалевич", в которой дипломом являются книги, изданные в соавторстве с Марком Юдалевичем".
– А ты от каво слыхал, вот чо тут мне только что наплёл про нашу дереню-те? – выпив ещё полстакана водки, и вновь закусив луком, предварительно обмакнув в соль, спросил Лукич.
– Мне двоюродная бабушка рассказывала эту историю, но хочется её услышать из первых уст.
– Мил человек, я жа те твержу, не я и ни мой дед, а твой прадед с сыновьями создали эту деревню. Они жа возили серебряную да медную руду со Змей-горы в Павловск и аж до Сузуна. В Сузуне даже выпускали серебряные монеты с разрешения самой Екатерины Великой, которыми и расплачивались с возчиками. Боровиково-те действительно основали мои предки вместе с Кротовым Михаилом и сыном Исааком, – словно, переводя дыхание, Лукич приложился ко второй бутылке, но малой дозой, – так вот я, чо хочу сказать: – Твой прадед Василий, чтобы не изнурять лошадок по извозу перед дальней дорогой, построил около большого озера в трёх верстах от Оби, где всюду росла малина, заимку. И назвал её "Малинники". Так её называли и после того, как туда переехала вся деревня, которую стала смывать Обь, изменив русло. По документам-те она значилась Боровиково, а всеми звалась Малинники.