Иезуиты. Продолжение

Старший  иезуит  очень ждал приезда   своего младшего с тяжелым сердцем.
Он  никак не мог привыкнуть к несчастье постигшем его подопечного  в Арктике.
Тот сильно пострадал от обморожения, был на гране смерти.

Если пожалеть - может обидеться,
если сделать вид что ничего не произошло
- выйдет фальшиво.
Поэтому старший решил - как Бог даст!

Младшего завезли в  келью  на  кресле-каталке.
Руки его были забинтованы, а лицо страшное, опухшее,
  как после сильных ожогов.

Старшему  хотелось прикоснутся к духовному сыну.
 Очень хотелось коснутся и поблагодарить, что  хоть живой...

Иезуит  не ожиданно для себя - поцеловал  сына  в   макушку.

- Вот ты и дома, сын мой!
И посмотрел в глаза младшему.
Ища в них боль и отчаяние.
Пытаясь  любить...

Молодой миссионер взглянул
и  легко и красиво  рассмеялся...

- Отец!
О,  это было волшебно!
Старший нажал в кармане кнопку диктофона.

- Чем дальше на север  тем свободнее и светлее  люди!
Эскимосы все очень простые и славные.
Они веселые и наивные, как дети.


Я привык любовью  - завоевывать  сердца и доверие людей.
Это  часть моей профессии иезуита.
А тут  они меня ТАК  встретили - что я забыл, кто я и зачем я !?

Представь...
по иглу (круглый светлый  домик из твердого снега),
прямо по снежному полу лазит  голый младенец вокруг очага,
а мама тепло одета и  что-то шьет и напевает  мальцу. 
А  я пью  горячий чай и никак не могу согреться.

И тут входит  молодой отец и долго заливисто  смеется!
Смеется  - просто так...
Такое у него сейчас радужное настроение.
Он счастлив от  всего, что видит.
И ты знаешь  - я сразу согрелся.

Потом отец взял малыша за ручки и искупал в огне, как в воде.
Реально опустил дитя в  огонь,  а потом растер снегом!
А тот только смеется заливисто  как  его отец.

Потом оба посмотрели на  меня-  и опять залились...

Говорит мне эскимос:
   - У младенца  -  очень много силы
- надо закалять - расширять силу - иначе  нельзя. Перегреется.

И опять светло  смеется.
Ну как им тут рассказывать про пустыню, про горчичное семя,  про  глоток воды страждущего в пустыне.

Живу с ними, понемногу работаю,  хочу быть полезным,
привыкаю  к этим удивительным людям.
Одним словом миссионер.

Начал по утрам  тоже обтираться снегом.
Научился есть сырую печень  тюленей - источник витаминов.

День  там длится пол года - белая, слепящая, бескрайняя  земля.
И на ней живут смелые светлые люди!
Радуюсь -О, Господи,  как  же мне повезло.
Собаки эскимосов -  как продолжение руки.

И вот однажды,  ехали  мы на  промысел тюленей, на побережье.
Я ехал последним  и мой вездеход заглох.
Потом была буря, а потом я долго шел - как мне казалось к побережью.
А потом я оказался  один на один с белым бескрайним, слепящим  безмолвием.

Мне абсолютно не было страшно -
ведь я себя  уже чувствовал  эскимосом.

Это мой дом.
Я ел снег  пел и светлел.
Тело стало легким, звонким и радужным.
Я ощущал себя  бесконечно сильным!

Долго шел, шел - пока не устал лег на снег
и стал засыпать, остывать.

Счастье  мое было безмерным...
Не помню как заснул.

Проснулся в иглу  эскимосов.
Собаки нашли.
Воздух кристально чистый - собаки легко нашли по запаху  умирания.

Мои  эскимосы  поили меня водкой с чаем и  своими специальными песнями.
Две девушки согревали мое тело на шкурах.
И  я как Кай отогрелся и ожил.
Герда?
 
- Ты  знаешь?
Сказал  духовный отец иезуит.

- Я тебе немного завидую.
Этот опыт, это  - ТО единственное сокровище которое ты заберешь
с собой в  лучший Мир.

Я бы  хотел что ты написал  книгу  - начало уже есть!

И он достал из кармана диктофон и положил на стол.