Старец

Били вёсла морскую пену,
Сквозь безветрие в лодке шёл,
Я пробраться решил чрез стену,
Где вневременность лет нашёл.

Вновь и вновь колотил я воду,
Вдруг мелькнула в тумане трость,
И развеял туман-невзгоду
Старца взгляд, что остёр, как гвоздь.

Он сидел по ту руку мира,
Мою лодку тянул к песку,
А за ним пила солнце лира,
Унося в даль небес тоску.

Я ступил на прозрачный берег,
Не решаясь задать вопрос;
Старец взглядом печальным смерил
Сеть и стрелы, что я принёс.

Он сказал, что не мутят реку
Ради дна золотых песков,
Что не внемлют без сердца веку,
Из пророчеств не рвут кусков;
Что ни в ком не осталось правды -
Есть у каждого здесь своя ложь;
Кто страданий не знал - тому лавры,
А свобода внушает дрожь.

Задымил старец тонкой трубкой
И кивнул в направленьи вод.
Слов так мало меж смыслов хрупких,
Но я знал, что он чем зовёт.

Мне - оставить пожитки в лодке,
Мне - сквозь солнце идти по льду,
Мне - исчезнуть в последней сводке,
"Mea culpa" твердить в бреду ...

А вода шаг за шагом тоньше...
Он сумел бы меня спасти,
Но я понял немного больше ,
Да боялся произнести.