Брошенный камень

     Алексашка Шибанов*, крепостной холоп знатного и богатого барина, был в расстроенных чувствах. С одной стороны, он должен был быть довольным, очень довольным, сегодня он получил милостивый кивок барыни и щедрый подарок барина, медный грош. Зря, что ли, старался, кланялся, угождал? Что-что, а уж язык у Алексашки был хорошо подвешен: словечко льстивое вовремя сказать, донести на кого из дворни. Иногда господа это ценили. Нечасто и недорого, но остальной челяди не доставалось и этого, зато пинков, затрещин и прочего доставалось по полной, не без Алексашкиного участия. Потому холоп, особо приближённый к барину, должен был ходить, оглядываясь. Вот и сегодня Алексашка боялся. Боялся, что барин узнает, кто на самом деле стянул из кареты случайно оброненный барином кошелёк и шкатулку с колье, купленным для барыни, которые и сейчас лежали у Алексашки за пазухой. Боялся, что обвинённый (не без его, Алексашки, тонких намёков) лакей оправится от побоев и отомстит. И куда бы надёжно спрятать украденное сокровище? И зачем воровал? Но ведь бесконечная преданность должна как-то вознаградиться? У хозяина не убудет, а ему пригодится. С этими мыслями холоп брёл к чёрному ходу, к людской. Темнело. Что это там, на скамейке в саду? Какой-то тип и огромный чёрный кот** рядом. Ишь, расселись! Там жа барыня отдыхает, она котов не жалует. "С котами нельзя!" - Алексашка побежал к скамейке. Кот обернулся (до чего же огромен, зараза!); - "А без котов можно"? До Алексашкиного сознания не дошло: кот разговаривает! Он схватил камень и швырнул его прямо в кота, промахнуться с такого расстояния невозможно. Камень пролетел сквозь животное, ударился о дерево и с той же силой тем же маршрутом вернулся к Алексашке. Прямо в лоб! Что такое... В сознании пострадавшего всплывали обрывки разговора незнакомцев. - Нас мессир для чего посылал? Атмосферу прочувствовать, чтобы к визиту заранее подготовиться, а ты камнем. Надо убить - без тебя бы справился. - Да жив он, что ему сделается... - Стирай ему память, и поехали. - Возьмём с собой. Ушлый тип. Интересно, как он в другом времени приспособится! - А он не приспособится, сдохнет! - Э, не скажи... Такие везде выживают! Спорим? - На что? - Проспоришь - с тебя амфора фалернского. С меня контейнер лучшего бразильского кофе! - Идёт. Для чистоты опыта: в башку вкладываем знания текущего момента, так сказать.
     Литератор Александр Шибанов вздохнул и взялся за перо. Надо, надо, трудно, но надо. Назвался груздем, полезай в кузов. Однако проще, чем за станком! Когда люди в чёрных кожанках по его доносу пришли в цех арестовывать токаря Николая и пожилого мастера Сергеича, сбежались все работяги. Вы, товарищи, с ума посходили? Какие они вредители - один три нормы даёт, без второго цех встанет! Главный спросил: а как же, сигнал поступил? Народ завопил - какой сигнал? От этого? Да он сам первый вредитель, вон браком полцеха завалил, не нарочно ли? Главный нахмурил брови и сурово посмотрел на Алексашку; - "Ложный донос? Так-так... Вредим потихоньку, лучших работников подставляем... Берём его? Контра такая, контра сякая, там разберёмся". Алексашка взвыл; - "Товарищи! Да вы ничего не поняли! Я же никого ни в чём не винил! Это я... э... роман сочиняю о вредителях. Здесь их нет, но где-то же они есть? Вот я и хочу, так сказать, предупредить трудящихся. Чтобы были бдительными! Опять же и писателей народных народу надо. Которые от сохи и станка. Имена? А это я так, условно. Надо же как-то назвать? К вам случайно попало. А я вообще социально близкий, у меня предок был крепостным, страдал от режиму". "А, да ты у нас писатель, - усмехнулся главный, - Ну-ну. Пиши, пиши про вредителей. Напечататься поможем. Ну, и вообще"... "А я ещё и стихи могу!" - похвастался новоиспечённый писатель. "Ну-ну, - снова усмехнулся человек в кожанке, - напиши, почитаем. Только не ври.". Главы романа "Недобитки наступают" были напечатаны и даже одобрены критикой, но до окончания работы было ещё далеко. Так ведь ему ещё и стихи написать надо! Литератор вздохнул и вывел первые строчки: "Контра есть. Её не может не быть". Эх, красота! Но дальше вот как-то не получается. Да ещё музычка эта за окном. Кажется, называется вальс. Буржуазная отрыжка, и как только её разрешают? Хорошо ещё, квартирка  есть: золотого из стыренного кошелька не жалко, а было бы общежитие? Нет, надо постараться, иначе обойдут, уже обошли. Но! "Взвейся" и "Развейся", конечно, востребовано, да только про контру востребовано больше. Ну, ещё чуть-чуть! Карандаш выпал из рук. Опять в голове голоса. "А я что говорил? Раз - и в дамки! Фалернское уже гони". "Эксперимент не совсем чистый". "Ну, как скажешь".
      Александр Васильевич Шибанов оторвался от клавиатуры ноутбука. Хорошее изобретение, полезное. И опять-таки пяти золотых не жалко. Квартирка приличная, с удобствами. Сиди да пиши! Только вот напечататься-то... Хоть и много ещё этих золотых, но только не так уж и много: возраст не преклонный, жизнь дорожает, глядишь, никаких золотых не хватит. Правда, есть ещё колье. Но это напоследок, это уж если совсем прижмёт. Отдавать золотые, милые сердцу денежки за то, чтобы напечатать... и что? "Недобитки наступают"? Стихи о контре? Не купят, и потом, неровен час, "Недобитками" по башке настучать могут, том-то получился увесистый. И станет писатель с помощью своих "Недобитков" самым что ни есть добитком... или как там оно правильно. Александр Васильевич вздохнул и углубился в просторы Рунета. О! Что пишут, что пишут. Как же тут промолчать? Чтобы такое - да про власть? А посмел бы кто про барина... Где же эти, в кожанках и с наганами, где? Александр Васильевич строчит наглым писакам резкую отповедь. Да как они смеют критиковать пенсионную реформу? А вот раньше вообще никому не платили никаких пенсий, и что? Никто не боялся рожать кучу детей, дети содержали родителей, и никто ничего у государства не требовал. Медицина, вишь ты, у них плохая и дорогая. А вот раньше народишко вообще у бабок-знахарок лечился, а бабы в поле рожали. И ничего! Народу только больше становилось, десяток помрёт, сотня народится. Расхныкались тут, недодали им. Дескать, нефти-газу-лесу и прочих богатств много, а народ бедный. Так ведь богатства-то не народные, а барские... ой, государственные. Бедные они, а вон, какое чудо у каждого, телефон называется. И вообще распустились! Было бы как раньше: барин, у барина крепостные... свободу им. На этот раз Александр Васильевич не услышал ничего.
      Племя Мумбо-Юмбо в почти полном составе собралось у хижины вождя. Личный поэт и глашатай вождя, Ши-Ба-Нов Недозагорелый декламировал свой трактат о традиционных мумбо-юмбских ценностях. Власть Вождя непоколебима и не обсуждается - на то он и Вождь. Враги из-за моря, окаянные миссионеры, пытаются разрушить уклад самого лучшего в мире племени. Братья, не позволим им этого! Не станем носить чужеродные тряпки под названием "штаны"! Как танцевали тверк под наши тамтамы, так и будем, ибо это наш прекрасный, высокодуховный, исполненный глубокого смысла мумбо-юмбский танец. И кто сказал, что схарчить за обедом поверженного врага из племени Тамбо-Ямбо - это нехорошо? Вот так вот и начинается отход от традиций. Это не танцуй, людей не ешь, попу прикрой - а потом ни вождя, ни шамана не надо. По прочтении трактата начались пляски. Придворный поэт в них не участвовал, он сидел у ног вождя и в такт кивал головой. Бриллианты колье, которым были перемотаны украшающие поэтическую голову перья, вспыхивали, отражая пламя костра. Вождь на колье не позарился: бриллианты прекрасны при искусственном свете, а при свете дня его разноцветные стеклянные бусы смотрятся куда ярче и красивее.
     В мрачных адских покоях громадный чёрный котяра и его компания сидели за накрытым столом. Честно выигранная амфора красовалась в центре, вино искрилось в бокалах. А началось всё с брошенного в сердцах камня...      

Использованы образы: *. Верный барину крепостной Васька Шибанов. ** образы из романа "Мастер и Маргарита" М. Булгакова. Всё остальное является авторским вымыслом и не имеет никаких аналогий с реальными людьми.