Левитан
разъедает тени,
Кухня
разбавлена серым цветом,
Телевизор издох.
Теленедели
журнал и ужин
не нужен.
Об этом
я не жалею
и не скорблю.
Люблю
в тишине
покопаться в стихах,
Искренне
говорю
С Тарковским-старшим,
с Бродским, с Есениным —
Иными словами — и вашим и нашим.
Снятся ночами
вспышки —
не сны,
а так — обрывки,
Листья осени.
С годами мысли грузны,
грустны,
И как бы мы
ни гундосили,
ни жаловались,
ни брюзжали,
Все нам досталось
по праву.
И все,
что мы так обожали,
Исчезло,
будто назло.
Дело
к осени.
Все,
что могло, —
отцвело.
Обидно.
Кому за державу,
кому за юность,
за глупость,
за старость...
Но…
Мы, в общем,
подводим итоги.
А впрочем,
что нам осталось?
Руки,
задница,
ноги
Работают пока,
но со сбоем,
со ступором,
Вернее — с сарказмом,
с юмором.
И все интереснее
себя узнавать.
А помнишь ли
Левитана
«Над вечным покоем»?
Вот скоро и нам
там
придется летать,
Лежать,
взирать
С той
высоты
сквозь кресты
На красоту
беспросветной
ночи...
А впрочем,
это пустые мечты.
Но страх мое сердце точит:
Что там?
Кто там?
Трамтарарам...
Откройте, Петр, пожалуйста,
я вам прошение передам.
Простите меня,
а места
Еще есть в раю,
на галерке, на самом краю?
Пустите по приглашению —
вот контрамарка.
Я за кулисами постою...
Впустите,
неужто вам жалко?..
Вот такие веселые темы,
Мой друг, развлекают сознанье,
И нервы оголены, как клеммы,
И замыканье в мозгу, замыканье.
Свидетельство о публикации №118081503307