золото Спаса

Говорить неохота, жара предоставила шанс
помолчать взаперти. Не хочу, чтоб строка начиналась.
Я их начал немало, писал, ничего не страшась,
но романтики не было, а получался анализ
повседневных событий - подъём, передышка, отбой -
дневниковые записи - скука, рождённая скукой.
Во дворе всё по-прежнему, небо, простор голубой,
пара клёнов и щенная сука

со страдальческим взглядом - любимица местных старух,
госпожа кобеляжа, когда хороводится стая.
Раскалённое солнце, красуясь, выходит на круг,
я молчу, но в уме непрестанно колонки верстаю,
как печатник умелый, издатель дворовых вестей.
Всё идёт нарасхват, но молчание слова дороже.
Оставляю жару и соседей на белом листе,
клёны, суку с блаженством на роже.

Знаю-знаю - на морде. Поправки в расчет не беру,
оставляю, как есть - я ленивый, как сонная муха.
Посвежело и носятся дети весь день по двору,
а под утро - поющие птицы, услада для уха.
Орфография города, шумная речь воробьёв,
переклички сигналов и мат работяги-таксиста.
Это щенная сука, в глазах у которой любовь,
наплевать, что она неказиста,

но вписалась в сюжет, а иначе бы вышел бедлам,
околесица просто. Писака в костюме линялом,
я лежу на диване, подобный другим кобелям,
для которых любовь - лишь оплата строки номиналом.
Вру, конечно... От скуки. Закончив дворовый ликбез,
я давно замолчал, отказавшись от выбора пассий.
Oжидаю дождя. Он сегодня прольётся с небес
на медовое золото Спаса.