968-970. Александр Башлачёв

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . с. 968-970

АЛЕКСАНДР БАШЛАЧЕВ
– – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – –
1960, Череповец – 1988

Окончив  Уральский университет,  переехал в Ленинград, где стал завоевывать славу своими песнями,
музыкальная   основа  которых  лежала  в  ритме  рока.   Однако  его  сочинения  оказались  не  просто
«текстами»,  положенными на музыку,  но сильными,  самородно  талантливыми  стихами,  в  которых
были и поэтические удачи, и судьба, и все, что присуще истинному поэту, – волшебство  соединяемых
слов и пронзительное чувство трагического. Есть люди, одаренные ограниченно. Талант Башлачева не
был   ограничен   ничем  – он  мог  бы  повернуться  совсем  неожиданными  гранями.    Не  случилось.
Трагическая смерть унесла от нас совсем еще молодого поэта, который мог сделать еще многое.

'– – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – –
(1)
. . . . . . ГРИБОЕДОВСКИЙ ВАЛЬС
.
В отдаленном совхозе «Победа»
Был потрепанный старенький «ЗИЛ».
А при нем был Степан Грибоедов.
И на «ЗИЛе» он воду возил.
.
Он справлялся с работой отлично.
Был по обыкновению пьян.
Словом, был человеком обычным
Водовоз Грибоедов Степан.
.
После бани он бегал на танцы.
Так и щупал бы баб до сих пор.
Но случился в деревне с сеансом
Выдающийся гипнотизер.
.
На заплеванной маленькой сцене
Он буквально творил чудеса.
Мужики выражали сомненье.
И таращили бабы глаза.
.
Он над темным народом смеялся.
И тогда, чтоб проверить обман,
Из последнего ряда поднялся
Водовоз Грибоедов Степан.
.
Он спокойно вошел на эстраду,
И мгновенно он был поражен
Гипнотическим опытным взглядом,
Словно финским точеным ножом.
.
И поплыли знакомые лица...
И приснился невиданный сон –
Видит он небо Аустерлица,
Он не Степка, а Наполеон!
          .
          Он увидел свои эскадроны.
          Он услышал раскаты стрельбы
          И заметил чужие знамена
          В окуляре подзорной трубы.
          .
          Но он легко оценил положенье
          И движением властной руки
          Дал приказ о начале сраженья
          И направил в атаку полки.
          .
          Опаленный горячим азартом,
          Он лупил в полковой барабан.
          Был неистовым он Бонапартом.
          Водовоз Грибоедов Степан.
          .
          Пели ядра и в пламени битвы
          Доставалось своим и врагам.
          Он плевался словами молитвы
          Незнакомым французским богам.
          .
          Вот и все. Бой окончен. Победа.
          Враг повержен. Гвардейцы, шабаш!
          Покачнулся Степан Грибоедов,
          И слетела минутная блажь.
          .
На заплеванной сцене райклуба
ОН стоял, как стоял до сих пор.
А над ним скалил желтые зубы
Выдающийся гипнотизер.
.
Он домой возвращался под вечер.
И глушил самогон до утра.
Всюду чудился запах картечи
И повсюду кричали «Ура».
.
Спохватились о нем только в среду.
Дверь сломали и в хату вошли.
А на них водовоз Грибоедов,
Улыбаясь, глядел из петли.
.
ОН смотрел голубыми глазами.
Треуголка упала из рук.
И на нем был залитый слезами
Императорский серый сюртук.
. . . .
'– – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – –
(2)
. . . . . . НЕКОМУ БЕРЕЗУ ЗАЛОМАТИ
.
Уберите медные трубы!
Натяните струны стальные!
А не то сломаете зубы
Об широты наши смурные.
.
Искры самых искренних песен
Полетят как пепел на плесень.
Вы все между ложкой и ложью,
А мы все между волком и вошью.
.
Время на другой параллели
Сквозняками рвется сквозь щели.
Ледяные черные дыры
Ставни параллельного мира.
.
Через пень колоду сдавали
Да окно решеткой крестили.
Вы для нас подковы ковали,
Мы большую цену платили.
.
Вы снимали с дерева стружку,
Мы пускали корни по-новой,
Вы швыряли медную полушку
Мимо нашей шапки терновой.
.
А наши беды вам и не снились.
Наши думы вам не икнулись.
Вы б наверняка подавились,
Мы же – ничего, облизнулись.
.
Лишь печаль-тоска облаками
Над седой лесною страною.
Города цветут синяками
Да деревья – сыпью чумною.
.
Кругом – бездорожья траншеи.
Что, к реке торопимся, братцы?
Стопудовый камень на шее.
Рановато, парни, купаться!
.
Хороша студена водица,
Да глубокий омут таится.
Не напиться нам, не умыться.
Не продрать колтун на ресницах.
.
Вот тебе обратно тропинка,
И петляй в родную землянку.
А крестины там иль поминки –
Все одно там пьянка-гулянка.
.
Если забредет кто нездешний,
Поразится живности бедной.
Нашей редкой силе сердешной
Да дури нашей, злой-заповедной.
.
Выкатим кадушку капусты.
Выпечем ватрушку без теста.
Что, снаружи все еще пусто?
А внутри по-прежнему тесно...
.
Вот тебе медовая брага –
Ягодка-злодейка отрава.
Вот тебе, приятель, и Прага,
Вот тебе, дружок, и Варшава.
.
Вот и посмеемся простуженно,
А об чем смеяться – неважно.
Если по утрам очень скучно,
То по вечерам очень страшно
.
Всемером ютимся на стуле,
Всем миром на нары-полати.
Спи, дитя мое, люли-люли!!
Некому березу заломати...
. . . .
'– – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – –
(3)
. . . . . . РЖАВАЯ ВОДА
.
Красной жар-птицею,
                салютуя маузером лающим,
Время жгло страницы,
                едва касаясь их пером пылающим.
Но годы вывернут карманы –
               дни, как семечки,
                валятся вкривь да врозь.
А над городом – туман.
Худое времечко
                с корочкой запеклось.
Черными датами
        а ну, еще плесни на крышу раскаленную!
Лили ушатами
                ржавую, кровавую, соленую.
Годы весело гремят пустыми фляжками,
                выворачивают кисет.
Сырые дни дымят короткими затяжками
                в самокрутках газет.
Под водопадом спасались, как могли,
                срубили дерево.
Ну, плот был что надо,
                да только не держало на воде его.
Да только кольцами года
                завиваются
                в водоворотах пустых площадей.
Да только ржавая вода
                разливается
                на портретах Великих Дождей.
Но ветки колючие
                обернутся острыми рогатками.
Да корни могучие
                заплетутся грозными загадками.
А пока вода-вода
                кап-кап-каплею
лупит дробью
                в мое стекло.
Улететь бы куда белой цаплею!
                Обожжено крыло.
Но этот город с кровоточащими жабрами
                надо бы переплыть.
А время ловит нас в воде губами жадными.
Время нас учит пить.
. . . .
'– – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – –
(4)
. . . . . . АБСОЛЮТНЫЙ ВАХТЕР
.
Этот город скользит и меняет названья.
Этот адрес давно кто-то тщательно стер.
Этой улицы нет, а на ней нету зданья,
Где всю ночь правит бал Абсолютный Вахтер.
.
Он отлит в ледяную нейтральную форму.
Он тугая пружина. Он нем и суров.
Генеральный хозяин тотального шторма
Водит пыль по фарватеру красных ковров.
.
Он печатает шаг, как чеканят монеты,
Он обходит дозором свой архипелаг.
Эхо гипсовых горнов в пустых кабинетах
Вызывает волнение мертвых бумаг.
.
Алый факел – мелодию в белой темнице –
Он несет сквозь скупую гармонию стен.
Он выкачивает звуки резиновым шприцем
Из колючей проволоки наших вен.
.
В каждом гимне – свой долг, в каждом марше – порядок.
Механический волк на арене лучей.
Безупречный танцор магаданских площадок.
Часовой диск-жокей бухенвальдских печей.
.
Лакированный спрут, он приветлив и смазан.
И сегодняшний бал он устроил для вас.
Пожилой патефон, подчиняясь приказу,
Забирает иглой ностальгический вальс.
.
Бал на все времена! Ах, как сентиментально.
И паук – ржавый крест спит в золе наших звезд.
И мелодия вальса так документальна,
Как обычный арест, как банальный донос.
.
Как бесплатные танцы на каждом допросе,
Как татарин на вышке, рванувший затвор.
Абсолютный вахтер – и Адольф, и Иосиф.
Дюссельдорфский мясник да пскопской живодер.
.
Полосатые ритмы синкопой на пропуске.
Блюзы газовых камер и свинки облав.
Тихий плач толстой куклы, разбитой при обыске.
Бесконечная пауза выжженных глав.
.
Как жестоки романсы патрульных уставов
И канцонов концлагерных нар звукоряд.
Бьются в вальсе аккорды хрустящих суставов
И решетки чугунной струною звенят.
.
Вой гобоев ГБ в саксофонах гестапо
И все тот же калибр тех же нот на листах.
Эта линия жизни – цепь скорбных этапов
Не незримых и призрачных – жутких фронтах.
.
Абсолютный Вахтер лишь стерильная схема.
Боевой механизм, постовое звено.
Хаос солнечных дней ночь приводит в систему
Под названьем... да, впрочем, не все ли равно.
.
Этот город скользит и меняет названья.
Этот адрес давно кто-то тщательно стер.
Этой улицы нет, а на ней нету зданья,
Где всю ночь правит бал Абсолютный Вахтер.
. . . .
_ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _
– – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – –
дополнительно:
                Александр Николаевич Башлачёв   
                родился – 27 мая 1960, Череповец
                погиб     – 17 февраля 1988, Ленинград
                прожил  – 27 лет
_ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _
– – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – –
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . З Н А Й « Н А Ш И Х » ! . . . . . . . . . . . . . . . . .  http://www.stihi.ru/avtor/mc00001
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . Сергей Мигаль Екб . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .  http://www.stihi.ru/avtor/mc001
'