Карельское

А у меня вся стена в твоих дорожных пустынных воспоминаниях,
Где ты скачешь верхом на каменном лассо Ладожского озера, и оно тащит тебя все дальше от дома: Приозерск, Сортавала, Вяртсиля, Калевала, Паанаярви, Апатиты, Мурманск.
Хотя до последнего ты доберешься вряд ли.

В этих воспоминаниях ты собираешь головы сбитых животных и вешаешь их на трофейные доски. Моя голова тоже там. Моя голова между раскосыми глазами оленя и перекошенной челюстью редкого кварцевого окуня, которого ты выловил из Вуоксы прошлой зимой.

Вуокса на вкус как водка. Окунь был пьян и не заметил твоего искусного взмаха сачком. А может, слеп и глух, как ты, когда попался в чью-то лесную ловушку, не дойдя пары шагов до границы с Финляндией.

Филин нацелил в тебя свою проржавленную винтовку и подготовил доску между вогнутыми глазницами неговорящей щуки и хвостиками полевок, что я нахожу крайне забавным.