Деревенские зарисовки

Деревенские зарисовки

Содержание:
1. Побег.
2. Деревенская лирика.
3. Отпуск в деревне.
4. Смятение.
5. Тишина.
6. Птица-осень.
7. Одинокий путник.
8. Заброшенная деревня.
9. Иней.
10. Несбыточное.
11. Застольная песня.
12. Возвращение на Фомину.
 
Побег

За год надоедает город, не по мне
Шумливый гам с однообразием лиц.
Душою рвусь к природе в сентябре,
Подальше осенью сбегаю от столиц.

Пускай вселенский захлестнёт потоп,
К друзьям я уезжаю в глухомань,
Выносит по просёлку автостоп,
Следы теряются в заутреннюю рань.

В деревне тихая, предзимняя пора,
Листва пожухлая ложиться на траву,
И жизнь покатится привольна и светла,
Бруснику спелую я пригоршнями рву.

Брожу в лесах, отгородясь от мира,
Урывками читая, не спешу,
Здесь возвращается отверженная лира
Хотя её об этом не прошу.

Не льстит - в прозаики, тем более - в поэты,
Бог знает отчего… Я не пойму.
Претят условности, дурацкие запреты
И «не по Сеньке шапка» вроде самому.

Мне безразличны лживые стенания,
От злободневных открещусь проблем,
Давно отбросил я бесплодные метания,
Без сожаления рву с проблемой «вечных тем».

Коротким, крепким забываюсь сном.
Всё опостылело, достаточно — науки.
Зачем, и для кого, и что потом?
Непонятым мелькать, намаявшись от скуки?

Когда читатель нынешний глухой,
Разбейся лбом в лепёшку иль об стену,
Как докричаться до толпы немой?
Подброшу лучше в печку я полено.

Искать устал в превратностях судьбы,
Бесцеремонно душу теребя сонетом.
- Долой черновики! – отправлюсь из избы,
Уйду в ночи и растворюсь с рассветом.

Деревенская лирика

Полюшка рубаха -
Широка краями,
Скромно да неброско
Вышита цветами.

На берёзе белой –
Сарафан льняной,
Смотрится, как в зеркало,
В омут ледяной.

Пояс шелковистый -
Заливного луга,
Травы распрямились
Стеблями упруго.

Пуговки лиловые –
Ягода черника,
Спелая, румяная
Манит земляника.

Ивовые прутья –
Сплетено лукошко,
Липовые лапти,
Ягод полна плошка.

По тропинке – к лесу.
Божья благодать!
Красный подосиновик
Да в корзинку взять.

Старичок-лишайник –
Серебристый волос,
Иволгой звучащий
У свирели голос.

Вдоль забора с жердями
Молодухи — ёлки,
И подстилка устлана –
Хвойные иголки.

Улица раздольная,
Палисады - в  ряд,
Ветхие колодцы
Срубами скрипят.

Трели балалайки,
Звонкая гармошка,
Кружева резные -
Ставни на окошках.

Брёвнами растрескалась
Сельская изба,
Но рубили крепко
И стоит века.

Сколько поколений
Выросло, родилось,
Но в гнездо родимое
Уж не воротилось.

Много бед и горя -
Сосны слёз пролили,
Протекло дождями.
Было… Не сломили.

По утрам «будильник» -
Крики петуха,
На заре – рыбалка,
Из ершей – уха.

У крыльца высокого –
Грубая скамейка,
Ручейка струится
Голубая змейка.

Зачерпнуть водицы
Пригоршней испить,
Вспомнить о хорошем,
Горечи забыть.

Разная житуха…
Кормит пирогами,
Бьёт ключом холодным,
Чаще – батогами.

Плакаться в жилетку?
Выть назло не станем.
Эх, закатим праздник,
Сбросим серый камень.

Баньку приготовить,
Принести дрова
Молча поразмыслить –
Не нужны слова…

От жары полуденной
В озеро – с разбега.
В сене развалится,
И смотреть на небо.

А по небу синему
Мчатся облака.
В сон сморило быстро,
Кончилась стока.

Отпуск в деревне

Город скрылся вдали,
Мчит автобус меня
В край таёжной земли,
Где заждались друзья.
За плечами - рюкзак,
В нём нехитрая снедь,
Километры – не гак,
До потёмок поспеть.
Ног пешком не берёг 
В беспросветную рань,
Путь не ближний далёк, 
Лес - кругом глухомань. 
Летом зной, духота...
Отпуск долго я ждал.
Окрыляла мечта:
Час с денёчком считал.
Тишина - ого-го!
Деревенский уют,
Ягод нынче … того,
Не свезло - не растут.
Эк, народ поредел:
Раз, обчёлся, и два.
Огороды – удел,
В зиму колют дрова.
Шёл неспешно, курил,
Вдоль дороги витой,
Дождь стремглав зарядил
Моросящий, сырой.
Лист опал на ветрах,
Ишь, сорока трещит,
Дверь рассохлась, в сучках,
Как старуха кряхтит.
Печь краснеет углём, 
Разморило тепло,
Догорает огнём,
Блики лижут стекло.
Млечный путь - полосой,   
Россыпь стынущих звёзд. 
Приморозит – осой,
Скинет шаль у берёз.
При луне иней бел 
И хрустящий, как лёд.
Утром встал – поглазел,
Встретив, ранний восход.
На рыбалку да в бор,
Сутки – сказано – прочь,
Не поспел на бугор –
На дворе уже ночь.
Баня дымом трубит - 
Протопил про запас.
Парил - веником бит, 
Квас от жажды не спас.
И присев на крыльцо,
Размышлял о бытии:
- Узел или кольцо?
В чём опору найти?
Жаль безмолвен наш дух, 
Темень – «выколи глаз».
Жизнь неспешна вокруг 
С нами или без нас.
Всё по воле Христа... 
Днём – опять у реки.
На душе пустота –
Плачь-реви от тоски.
Суета? – ну и пусть,
Годик, явно, не мой.
Накатила вдруг грусть –
Вместе с волком повой.

Смятение

Вдоль сосен медленно иду,
По берегу блуждаю.
Куда – неведомо бреду?
Да толком сам не знаю.

Грибы? Они лишь повод мой,
Смотрю на облака,
А мысли, как пчелиный рой,
Волну несёт река.

Шагаю долго – в моготу,
Боль выплесну наружу,
И вброд речушку перейду
Да выскочу на сушу.

Деревня близко, люди там,
Здесь – птичья серенада,
Цивилизация и дом.
Вернись! Но вот досада:

Нет, мне не хочется туда.
Секунды… Обернись,
Поманит первая звезда.
Постой, остановись.

Бурлит вдогонку перекат,
Диск солнечный исчез,
Мчусь на малиновый закат
Через дремучий лес.

Вдруг вырываюсь на простор,
Где лугом пахнут травы,
Несусь стремглав, во весь опор,
Взлетая над дубравой.

Под небесами закричу:
- Дай, Господи, совет!
Бессмысленно. К земле лечу.
Сам находи ответ.

Тишина

Тишь сентября золотая…
Ранней осенней порой
В дебрях таёжных без края
Встретился с ней, с тишиной.

В дрёме поляна лежала, 
Не шелохнувшись травой,
Только листва отражалась
В лужах с прозрачной водой.

Молча. Легко с ней и просто.
В тёмных бродили борах,
Вместе гуляли мы в соснах
И не нуждались в словах.

Шаг отмеряли на метры:
Пожни, с лугами поля,
Сзади легли километры,
Вымерла словно земля.

День разгорелся с полудня,
Нити парят паутины
Средь пустоты и безлюдья.
Замерли елей вершины.

Вьётся лесная дорога,
Между берёзы с осиной,
Место забытое Богом,
Дальше болота с трясиной.

И тишина… И щемящей
Песней - куплет недопетый.
Осень — обманчиво счастье, 
Вот и закончилось лето.

Воздух хрустальной прохладой.
Сердце тоской теребя, -
Что ж тебе, грешнику, надо?
Как убежать от себя?

Тщетно томиться в деревне?
Господи, Боже ты, мой...
К людям податься? Безвремье...
Мыкаться думой ночной?

Дни растянулись на годы,
Небо насупилось. Хмури...
Впрочем, хандра с непогоды,
Маешься в комнате с дури.

Эка смертельная мука,
Осень – пора увядания,
Скоро навалится скука,
Думы о прошлом, страданья.

В шумный бы вырвавшись город,
Вмиг прекратить ту «потеху»,
Быстро, немедля и скоро
Прочь - поскорее уехать.
               
Взял и исчез… Зарыдала,
Ныла пронзительным воем,
Ливнями в окна хлестала,
В форточку, стукаясь с боем.

Жалась изба сиротою,
Крыша прогнила с венцом,
Жизнь развела с тишиною,
Повесть с печальным концом.

Стены от горя просели.
Кто же вернётся теперь?
Вьюжили снегом метели,
Плакала в марте капель.

Время, казалось, застыло.
Каждому в жизни – своё.
Век, коротая уныло,
Бремя, увы, не моё.

Манит нас мир необычный,
Вёрсты летят вереницей,
Бросив очаг свой привычный,
Новые пишем страницы.

Редко тоска налетает…
Бег… Неминуемый рок.
Спешка подумать мешает,
Годы уходят в песок.

Лишь иногда ностальгия
Вдруг подкрадётся нежданно,
Мысль взбудоражит стихией,
Гостьей отнюдь нежеланной

Душу «тисками сжимая»,
Ночью привидится в сне:
В поисках вечного рая,
Будто Икаром летая,
В звенящей парю тишине…


Птица-осень
(зарисовки из вологодской деревни Олюшино)

Распахнула крылья птица-осень
С золотисто-бронзовым пером.
Ветер паутину ввысь уносит,
Пруд плывёт берёзовым листом.

В студенице искупалось солнце,
«Лета бабьего» последний канул луч.
Крики журавлей звучат всё звонче,
Косяки теряются средь туч.

Лапы елей мокнут под дождями,
Алый и багряный – вдоль дорог,
Моросит ночами, киснет днями,
Съёжился, как старец, сена стог.

Грибнику отменная погода:
Белые с волнушкою – мостом.
Выруба с брусникой. К дому – бродом,
Рыба в перекате бьёт хвостом. 

К вечеру дымит трубою баня,
Холодянку поддаёшь ковшом.
С веничком все косточки пропарит
Камешница – жаркая нутром.

Полотенце, кинувши на плечи,
Медленно ступаешь по траве.
Время безвозвратно и не лечит,
Годы… -  сединой на голове.

Нежно шелестя, скрипит осина –
Стылая, пронзительная грусть.
Плачет мокрой веткою рябина:
- Где же, ты, есенинская Русь? 

Сарафан с рубахой да гармошка,
Хороводы с песнями, как в старь.
Изрусев, не светится окошко, 
Темень непроглядна… И печаль.

Вологодский говор.
Грибы мостами – очень много грибов.
Студеница – холодная вода.
Камешница – печь в бане из камня.
Холодянка – ледяная вода.
Изрусеть – обезлюдеть.


Одинокий путник

Раз занесло в вологодские дали,
Тюком остался – адово дно…
Валенки – Господу слава! – не жали,
Север, ветрище, кругом замело.

Снежные хлопья вздымало столбами:
Оха поймал от февральской пурги.
Рыщет позёмка змеёй под ногами,
Белого света не видно – ни зги…

Долго бредёшь, утопая в сугробах,
Ищешь в отчаянии с кровом жильё…
Толстые «шапки» лежат на порогах:
Слили бухтину – на горе моё…

Гиблые вёрсты безлюдной России,
Избы пустые глухих деревень,
Доски на кровле - прахом… Гнилые…
Дверь без замка, провалилась ступень.

Холод собачий, снег – по колено.
Тщетно…- покрылся давностью дом.
Загреву нет, только иней на стенах,
Русская печка чернеет нутром.

Без ребятишек полатный тут угол,
Сажей копчёной – ухват, чугунок…
Годы земли не касалися плугом,
И не стрекочет весёлый сверчок.

Молча, минуту курнуть на скамейке,
В окнах видны силуэты берёз…
Сбоку – припёку, а жизнь - за копейку,
Нищие блудятся в лютый мороз.

Вечер спустился, пурга утихает,
Прочь поспешить – пока в небе луна.
Брилы надув, здесь меня провожает
В звёздной ночи – без свечи - тишина…

Вологодский говор:
Тюком остаться – обессилить, когда невозможно
двинуть ни рукой, ни ногой.
Адово дно – непроезжая дорога.
Оха поймать – попасть в беду, в трудную ситуацию
Слить бухтину – обмануть.
Покрыться давностью – не сохранить в памяти, забыть.
Загреву нет – невозможность сохранить тепло в доме.
ПолАтный угол – угол в избе над полатьями.
Нищие блудятся – место, где легко заблудится,
не найти нужную дорогу.
Брилы надуть – нахмурится, приготовиться плакать.


Заброшенная деревня

В сентябре багряною листвою
Шелестят осины на ветру,
Звуками печальными гобоя,
Затянув кантату по утру.

Флейтою - пронзительные ноты -
Из печной солирует трубы,
И вступают партией фаготы
В скрип дверей, покинутой избы.

Дождик барабанит в дранку крыши,
По окошкам, каплями стуча,
Тембром где-то ниже, где-то выше,
Ливнем, припускаясь, сгоряча.

В такт ему прокаркала ворона,
Сев на покосившийся забор.
С куполов не слышно перезвона,
С местными «не склеишь разговор».

Не звучат гармошка с балалайкой,
Патефон с пластинкою – фокстрот,
Ни детишек, бегающих стайкой,
Бабы не судачат у ворот.

Помнится: какие пели песни
Семьями, усевшись, за столом,
Трепака выплясывали вместе,
И народа полон каждый дом.

Парочки гуляли до рассвета,
Свадьбами гудела сторона,
И частушки – с юмором куплеты…
А теперь – ни звука – тишина.

Жизнь угасла в северной деревне,
Таволга с крапивой - в полный рост,
Выродился русский корень древний,
Вдалеке виднеется погост.

По просёлку, меря расстояния,
Не к кому приткнуться на постой.
Поклонившись храму, на прощанье,
Прочь иду по улице пустой.


Иней

В сумерках, продрогшим, ранним утром
В такт часам усердствует кукушка,
Маятник часы считает нудно…
Выпал ночью иней на опушке.

«К холоду седой старик приехал».
Жди… - «мороз прибудет с батогом»,
Ледяные ветры – на потеху –
Унесут минувшее листком.

Вон зима, почти уж на пороге,
В Покрова закружится метель…
Вразумил бы нас, Господь, убогих,
Поколенье потерявших смысл и цель.

Травы, как душа, окуржевели…
Сохранить сердечное тепло
Не стремились, не смогли, не захотели,
Мол, у Бога дней - не решето.

Красное беспомощно ярило,
И «не скошена последняя коса».
Нараспашку было, да остыло…
Разве в том виновны небеса?

«Полоскать глаза»  - себе дороже,
«Хохотунчика за пазуху пустить».
Как  же занесло тебя прохожим
Этот мир случайно посетить?

Полыхает печь, трещат поленья,
А с икон – Всевышний. Судит дух.
От прозрения шаг – до провидения,
Правда неприятно «режет слух»…


Вологодский говор:
Седой старик приехал – утренний иней,
предвестник холодов.
Мороз с батогом – о сильных морозах.
Окуржеветь – покрыться инеем.
У Бога дней не решето – о том, что не следует
торопится с выполнением чего-либо.
Скосить последнюю косу – использовать
последнюю возможность для укоса.
Полоскать глаза – плакать.
Хохотунчика за пазуху пустить – продрогнуть,
сильно замёрзнуть.


Несбыточное

Как по полю широкому, -
Босиком да нагой,
В реку чёрно-глубокую,
Эх, нырну с голой,

В воду - сине-холодную,
Душу, чтоб обожгла,
Тело - силой дородною.
И душа б ожила,

А глаза загорелись бы
Молодецким огнём.
Смело крикну под небушко,
- Мы ещё поживём!

Развалившись  на травушке,
Средь зелёных морей,
Растянусь я в муравушке,
Сном забудусь скорей.

Пусть приснится мне: с гривою
Конь шальной, вороной,
Он помчит меня нивами –
Только тень за спиной.

У ручья остановимся,
Я стреножу коня,
Дальше с места не тронемся,
Грусть стомила  меня.

Вдруг прекрасно-далёкое
Детство сказкой мелькнёт,
Землянику - да пригоршней,
Сладка ягода – мёд.

Слыша листьев шуршание,
Вспомню батю и мать,
Позабыв про страдания,
Стану вирши слагать. 

Вскину голову буйную:
Необъятная даль!
Под дождливыми струями
Смою с сердца печаль.

На лугах с незабудками,
В мыслях плавно кружа,
Пролежал бы я сутками,
Ни о чём не тужа.

Песнь завёл бы негромкую.
- Брось, негоже хандрить!
Лишь недельку свободою
Беззаботно пожить.

***************************************************************

Застольная песня

Во раздольных, во лугах
За деревней где-то,
Во дремучих, во лесах
Отшумело лето.

Отцвели в садах цветы,
Было - не осталась.
Облетят мои мечты, -
Так уж в жизни сталось.

Осень быстро промелькнёт,
Отревёт дождями,
Время птицей отпоёт,
Ночь сольётся с днями.

Вновь позёмка-круговерть,
Как на карусели,
Сарафаном закружат
В хороводе ели.

За околицей пурга,
Вьюга шибко злится.
Лягут скатертью снега,
Ввечеру не спится.

И во белых, во полях
Не услышишь трели,
В наших северных краях
Заметут метели.

Ох, залётных запрягу -
Вороные кони.
Сяду в сани, и в пургу
Кто меня догонит?

И помчусь. Эх, как помчусь!
Только ветер свищет.
Скроюсь в буре, растворюсь,
Пусть меня поищут.

Бесшабашно размахнусь,
- Не страшно ненастье!
Загуляю – не свалюсь!
Вот, оно же, - счастье.

Под тальянку развернусь -
Бубенцы с басами.
На гитаре разойдусь –
Дым под небесами!

У-у-у-х! Подругу закадрю,
Выйду с милой вместе.
Э-э-э-х! Как душу отведу!
В пляс пущусь я с песней!


Возвращение на Фомину. (из путевых записок по Вологодскому краю)

   Случилось чудо - не знал, не гадал - как в чистом, как в детском сладостном сне...  Снова я в прошлом: попал-побывал  в дивной деревне - на Фомине. Сколько же минуло лет?  Отболело... Для счастья много ли надо? Всего ничего, упорхнув, пролетело - то ли досада, а то ли отрада? Упрямство, судьба или бред? Где же ответ? - суета, маета...  Нет для меня, и не было бед - сбылась четверть века мечта.
Нельзя уйти от сомнений: целых двадцать пять лет. Влётов, падений и поражений... Побед, где нас уже больше нет. Кто-то в мире ином - уже далеко... Кто-то съехал семьёй с Фомины – случается тоже. Забыть? – никогда. Не вернуть никого. Жилы порвать, вылезти вон из кожи?
Жизнь, говорят, мудрости учит, мол, от неё ума да огромна палата. Метания, ошибки, опыта туча – но какова же цена, и в финале расплата?
                ***
   Фомина – деревня уютная, дивно-красивая, дико глухая. Рядом – Сметанино, тоже деревня, большая, другая. Вкус - не название: намазывай маслом и трескай за уши. Мне говорят, - Пишешь чушь, ерундой бередишь чью-то душу. Я отвечаю,  - Хозяин – барин. Не хочешь,  не слушай.
   Фомина, как мечта – одна такая она. Краем чуть-чуть, сбоку слегка лишь, в видении едва прикоснуться. Иллюзия – первая наша весна. Словно в подушку уткнуться и не проснуться. Родины место, возможно, куда однажды вернуться. Жаль, но, увы, не суждено никогда нельзя нам вернуться.
                ***
   На Фомине приветливой, доброй три друга-студента когда-то жили-гостили. Отдыхали, радовались, косили и о чём не тужили. В каникулы по лесам драли берёзовую кору, да заготавливали в борах сосновую живицу-смолу. Париться любили в баньке, искупаться у переката в прохладе реки. Хариусов заправски ловили, как заядлые рыбаки. Черника, малина, брусника, грибы – красное лето в работе. Осенью клюква – вторая стипендия тяжко давалась на моховом болоте.
                ***
   Годы текли и бурлили, по весям разъехались мы, расстались надолго. Видимся редко, наскоком, сегодня – друзья иль чужие? Сами не знаем толком.
  Хлебнула Фомина на веку многое – пролетарскую диктатуру, развитой социализм. В восьмидесятых, увы, не вступила, как обещано, в коммунизм. Из надуманного застоя и реального запоя, пережив, завыла, сгорбилась от нового мЫшления и  перестроя. Добили родимую – революция, демократия, рынок, реформы, свобода. Рухнула, былая деревня осталась в названии -  без перспектив, без народа.
                ***
   И вот занесло… Неожиданное возвращение, как от скверны души очищение...
                ***
   Фомина постарела, осунулась, вымерла. Чья тут вина? Ирония, братцы, пришли невесёлые её времена. Пустые избы, дома холодные – без хозяйского ухода. Заросшие сорняком-бурьяном сироты-огороды.
   Дорога высоко, натужно взбирается лентой - змеёй на моренный бугор, падает грязью и слякотью вниз, через разбитый вдрызг косогор. Дождь моросит нудно – тоскливо, безлюдно - не густо. Часовня сгнила, покосившись, свалилаь крестом - в душе моей пусто.
   Сосны вековые изничтожили вдоль Ваги-реки. Что ж мы творим на родной земле, мужики? Пустили ради денег сосну корабельную под топоры. Так да сяк, тяп да ляп – повелось с той поры. Кому и что доказывать, о малой родине толковать, о севере русском или уникальной природе? Любим мы только песенки петь, мол, традиции сберегаем в народе. Льстецов-прихлебателей зычно горланит тот хор. Бесполезен и безнадёжен для временщиков – нынче пустой спор. Тащат, черпают, только берут, берут и берут... Гребут безбожно, уничтожают да горькую пьют.
   Жизнь замерла – сердце щемит, болью пронзительно ноет. Нечего здесь возрождать, ничего уже больше не строят.
                ***
В юность поездка не удалась – разочарован – горька расплата. В прошлое возвращаться, поверьте, не стоит: слишком огромна моральная плата. Дружба прибрежным песком, сквозь пальцы, как-то ушла незаметно. Поди, поищи … в поле безлюдном ветра. Рухнуло разом, постепенно перегорело или закономерно распалось? Но гложет то ли обида, то ль без ответа вопрос, то ли просто усталость.
Что же потеряно здесь?  Пора знать и честь. Сколько отпущено Богом нам – на том спасибо — не к спеху. Коптим потихоньку. Заупокойную ныть рановато – одна надежда-утеха. В душу упала скупая слеза – я развернулся... И безвозвратно уехал, уехал, уехал...
                ***
Это к слову, к рифме ввернул.
- Не дождётесь! – кричу и троекратно крещусь, - На Фомину я обязательно однажды, но возвращусь.