Мысли ничтожны и мелки идеи

Мысли ничтожны и мелки идеи,
И взглядом вокруг блуждая уныло,
Вспоминаешь древнего царя Иудеи,
И надпись на перстне: "Все это уже было..."

Но промолчишь, глядя в серую высь,
Грустно вспоминая краски вчерашнего заката.
Какая по счету моя бестолковая жизнь?
И когда родные понесут тяжелую утрату.

А впрочем, кто знает, и жив ли я?
И то ли реальность - во что можно плюнуть?
Все это всего лишь - бытовая химия,
Тревожащая в черепе розоватую муть.

Вот ночь, сигарета... В партере мозга
Слова зашевелятся плодом во чреве.
Звуки тают свечами разноцветного воска,
И смысл оплывает полотном Ботичелли,
Открывая обшарпанные панели.

И обнаженный образ путы словес,
Как ненужный пиджак бросит на спинку стула,
Крылатым Богом слетит с небес,
И где реальность? Реальность уснула.

Реальность спит
где-то под слоем песков,
Где нет ни пространства, ни времени,
Где на спящем форуме
изваянья богов
Влиты в песок
от пяток до темени.
Все поглотила пустыня,
все обратилось в пыль;
И Время,
гнездящееся в настенных часах
Из будущего производит быль,
Являющуюся в кошмарных снах,
На подсвеченных Луной подмостках,
Где за пыльной портьерой измятого смысла
Играют Гамлета в масках деревянные манекены.
И в дыру в полотне, изгрызенном  крысой,
Смотрит Безмолвье седой Мельпоменой.

И доносится музыка
издалека, извне,
Из растрескавшегося рояля,
хранящего всю музыку мира,
Память мучает клавиши, скалящиеся Луне,
Желтеющей в небе
одиноко и сиро.
Мотив ненавязчив, и призрачно тих,
Открыть ли форточку, да ничего не поправишь.
Когда-то здесь было царство живых,
И нам остался лишь перебор полночных клавиш.

И я курю в темноте, являя собой скоротечность,
И посыпаю пеплом голову ночи...

Часы настенные показывают полночь,
Часы песочные пустынь показывают Вечность...