Глухонемой

В прошлой жизни его звали Ананий, служил врачом.
В сорок пятом почить в Германии был обречён.
Вновь роддом огласил в сорок девятом, как Михаил.
Тот, кто был меж воров распятым, его любил.

День настанет — меня примет планета в свой мир Апсу.
“Kак ты жил?” — Отец спросит. На это скажу Отцу:
“Mеня с детства учили: справедливость — всего главней.
Но твоё — яви к падшим милость — душе милей”.

Я тонул, каждый раз веря, что мог по воде ходить.
Я когда-то умел летать, только порвалась нить.
Меж берущим награду и дающим — длиннющий путь.
Kак пройти сквозь просящих гущу и — дотянуть

до конечной пути данного теми, кто любит нас.
Кто нам в уши вложил все темы,   даря Парнас.
Так и семя плоды щедро давало, чтоб жили мы.
Только света нам было мало — всё больше тьмы.

И поэтому нам страстно желалось лететь на свет.
Мы сгорали, летя, вот жалость, но смерти нет.
Сдув золу с птицы, мы заново жили,  на свет держа.
Инквизиторов златы жилы  поела ржа.

С каждой жизни, как мёд, опыт он копит, что та пчела.
Часто капает пот синкопой с его чела.
Скоро будет он нищ, будет и весел, длиннобород,
и сыграет десяток песен — по пять сфирот.

Tак меняя тела, как те же брюки, носки и проч.,
оставляя слова и звуки, и день, и ночь,
он готовит свой нерв снова к исходу в тот мир — домой.
Mожет быть, обретёт свободу — глухонемой.

Август 2018 Сиэтл