в ямах ихтиологии

в кукушке добродетель работает как спирт и как память.
листва измывается в нужде и плачут, воспринимая, одинокие
ростки действительности. оросители законодательства в сладком
привкусе смерти, внедрения сивухи, дребезжащих кусачек томагавка.
сопящие магмы исполняют трель раскушенных водочников стирания
крыльев минутами ворошения минут скудных, уличённых.
кавычки пеленают фагот смещенный, лаз расторговывает невинные броски
температур. роет небо искатель скопидомства, рваный январь
доживает в стременах водяных, лепечущих.
кажется невидимым бытие лотков, содрогание наседок и вездесущих
фуфаек, обременяющих лишь начала и подобия каркающих каскадёров.
курящая воспалённая нечисть синтезирует рои тканей и клеток,
стесняя при этом позор оснащенных удочек, развенчивая колоды
умащённых цапель воздержания, лениво плывущих в казематах
дорогостроительства. верещит дремучий листок, отделяется
косная тряпка умиротворения. липа грядёт в алмазах,
в ситцевых плодах, в ямах ихтиологии.