Сухой закон

Зевс намедни рассердился беспричинно.
«Богадельню развели!»– метал во гневе.
Даже  небо показалось всем с овчинку,
Когда Бахусу разнос при всех он делал.

«Если ты уже поднялся на Олимп
И над головой твоей сияет нимб,
И на божеский поставлен ты паёк –
Это всё ещё не значит, что ты бог».

Бахус сам, хотя и был слегка на взводе
И не склонен был без повода грустить,
Но, при Зевсе и при всём честном народе,
Обещался впредь вина совсем не пить.

«Нам, богам - ударил в грудь он кулаком -
Было б сказано, а мы не подведём.
Если пьянство и разврат мне Зевс простит,
Званье бога буду с честью я носить!»

Разошёлся, словом, Бахус, в раж он впал,
Дно у бочки выбил напрочь сгоряча он.
(На Олимпе винный дух три дня витал),
И, куражась, «пейте воду!» всё кричал он.

Вакханалий нет, уж,  целую неделю,
И весёлые вакханки поскучнели,
А про Бахуса сказали всем такое,
Дескать, тронулся слегка он с перепою.

Приуныли на Олимпе все, как есть,
И на землю стали чаще отлучаться.
Даже сам верховный бог, суровый Зевс,
На земле с какой-то девой стал встречаться.

В бочке дно опять забил весёлый Бахус
И налил туда теперь простого квасу ,
Растерял своих вакханок понемногу
И никто его не величает богом.
1985 год