Жара

На дождь надежды нет, его не жду.
Испытывая острую нужду
в прохладе и воде, стою под душем
уже в который раз. На пять минут
поможет. И, возможно, подмигнут
пустые небеса горящим душам
в моём, забытым богом, городке.
Я с августом уже накоротке,
но лучше бы он был слегка прохладней -
мне было б легче. Город раскалён.
Балкон, под ним осыпавшийся клён,
в гостиной вентилятор. Ну и ладно.
Надежды нет. Несбыточный прогноз
мне радости фантомные принёс,
а толку мало - город снова в шоке.
Он весь в жаре, что голуби в пыли,
он просит солнце - хватит, не пали,
и дует белокаменные щёки.
Дождя бы нам. Дождя ему и мне.
Я в доме сам с собой наедине,
а он снаружи, насмерть перегретый.
Приходит ночь. Снаружи и внутри
жара, и смутно гаснут фонари,
как пепел догоревшей сигареты.

***

Жара невольничья. И всё ж,
насквозь прожарен и промаслен,
скажи мне, август - устаёшь
от возведения напраслин?
От выжигания на мне
клейма - такой-то - номер, имя.
Шали, мой друг, я стал терпимей.
Девицы с лицами камей

сгорают запросто в огне.
Жара, и площадь, будто рынок.
Фонтан, вода кипит, но в ней
ни рыбок нету, ни икринок,
ни водорослей - только ил.
Чем разживёшься, люд торговый?
кому нужны твои оковы,
кому невольник нынче мил,

и кто готов платить за то,
чтоб стать натурщиком, раздеться.
Мой август, скульптор золотой,
напрасно солнечное действо.
Девицы прячутся в тени,
спасая мрамор белой кожи...
Мы на невольников похожи?
Неправда. Руку протяни,

дотронься, вот он я, стою,
свободный более, чем надо,
не попадая под статью...
Часы не бьют - поют сонату,
и август, взбалмошен и дик,
висит на комарином зуде...
А статуи, как будто судьи,
ему выносят свой вердикт.