Паноптикум

Черный ротвейлер вертит обрубком хвоста и бодает руку.
Прыгает по паркетинам, взвизгивает, не уходит.
Душный шиповник в центре гостиной заваливается и кренится,
По капле выдавливает из себя припыленный пурпур
И заканчивается в изнеможении, как тюбик с краской.
Где-то в углу хитробородый китаец.
Спалил свою лавку и посмеивается в кулачок.

Ну и паноптикум. Шахматные фигуры
Выросли и давай угрожать шахматисту.
Раздухариться бы да как обнять всю эту кодлу.
Так, чтоб трещали кусты и широкая лобная кость.
Дернуть китайца за бороду, дернуть за бороду,
Как за дверной звонок или торчащую нитку.
Лезть напролом, целоваться в розовые креманки,
Падать в обморок от духоты, хрусталя, царапин.
Хлопать по черному боку, совать себя в пасть, обслюнявиться.

Так я ложилась спать. Диван оборачивался быком.
Мы плыли сквозь ночь. Я была легковесной Европой,
Соскользнувшей с верной спины в вероломные воды.
Оттуда они и пришли - ротвейлер, шиповник, китаец.
Живые-живые в поблекшей гостиной. А я вот не очень.