Исмаил-Ака

 
Над  Аю-Дагом кружат облака,
клубятся, словно моющее средство,
из Кызылташа*  Исмаил-Ака
бредёт вдоль Суук-Су**
тропинкой детства.
Журчит у ног Холодная вода
и освежает память горный ветер,
здесь откипели лучшие года,
здесь Исмаил свою Эльвиру встретил.
О чём мечтает?
Думает о чём?
Зачем пустился в путь он утром рано?
То сквозь терновник, то под кедрачом
тропа петляет к морю неустанно.
Вот он внизу.  Почти у самых скал.
Сам, как скала – одна у них порода, –
облитый сединою аксакал
трагического древнего народа.
У Дженевез-Каи*** шумит прибой,
а память отдаётся в сердце болью:
политики народною судьбой
порой играют, как мячом футбольным.
Семья была большая.  Исмаил
был младшим средь сестёр и братьев милых;
да времени неумолимый ил
все беды затянуть подчас не в силах.
Поток истории бурлив, коварен, зол,
он демоничней пьяного Сатира,
кто знал его безумный произвол
и не сломался, тот достоин мира.

Валы морские глухо в берег бьют,
качают чаек утомлённых стаю,
когда на сердце грусть и неуют,
мы ищем одиночества, я знаю.
Нам нужен этот неуёмный гул
мятежного и дикого прибоя…
Что видит Исмаил?
Хиву?  Стамбул?
Иль жизнь свою, не знавшую покоя?
Прости, акай, за суетность мою,
за любопытство и нескромность взгляда,
дозволь, и я у моря постою
и помолчу, дозволь, с тобою рядом.
Я сам сюда, когда душой томлюсь,
спешу – послушать, что нашепчет пена,
и море успокаивает грусть,
и ясность наступает постепенно…

*      Кызылташ – Красный камень (тюркск.)
**    Суук-Су – Холодная вода  (тюркск.)
***  Дженевез-Кая – Генуэзская скала (тюркск.)