Русский лубок. Как мыши кота хоронили

У стен Московского Кремля
глубокий ров, наполненный водой,
через него к Фроловской башне
был перекинут мост из камня,
где дом стоял, посадского купца.

А на подходах к Спасскому мосту
по сторонам стояли тут и там палатки.
Лубочными картинками увешаны сполна.

И в шесть часов, что по Кремлю,
ворота открывались сами.
И появлялся сразу же народ
купить картинку для души.

- Поход славного рыцаря
Колеандра Людвика, -
кричал народ, едва глаза продрав.
- Медведь с Козой прохлаждаются
и на музыке своей забавляются, -
кричал другой.

Меж ними торговали
бабы-лоточницы
и предлагали
обжигающий пахучий сбитень
и квас из клюквы, хрена,
гороховый застывший квас
и бублики, посыпанные маком сверху.

А где-то в стороне слепцы поют.
И звук рожка звучит потешный,
и запевает старый-удалой,
ту песню, что не понять
и зрячему на диво.

- Боярин-дурак в решете пиво цедил,
А дворецкий-дурак в сарафан пиво сливал.
Возьми, дурак, бочку - больше насливаешь.
А поп - от, дурак, косарем сено косил...
Народ вступился плотно,
с моста их вовсе не видать,
народ все слушает те песни
и думает, что он-то не дурак, а так...

Подъехала карета вся в пыли,
открылась дверь, и вышел господин
в зеленом бархатном камзоле,
в атласном розовом жилете.
Он вытирал обильный пот
платком на шее в ярко-желтом цвете.

- Картин старинный нужен мне, -
акцент немецкий сильно выдавал, -
"Как мыши кота погребаль".
но все торговцы говорили "нет"
и прятали в усы ухмылки.
Искали тот портрет,
как красноречивый документ.
Яков Штелин, профессор,
"элоквенции и поэзии, субъект,
он надзирал за граверами
от Академии наук.

Все тот же кот Казанский,
но только мертвый,
лежит он на санях, которые везут,
за веревки взявшись,
мыши с дивными глазами
все тащат сани.

Есть мышка с трубкою во рту,
то есть пристрастие царя Петра
курить, держать рукою трубку на весу.
Есть мыши-немки и чухонки,
то Екатерины родственники все...
Есть мышь-пирожница,
"пищит и тащит пироги",
то Меньшиков, он ближе всех к коту...
И тексты всюду понаписаны;
"Мыши кота погребают,
а кот свиреп был и умен,
те мыши знатные коту служили,
связав все лапы,
на дровни положили,
везут кота в последний путь".

Аллегория умна и озорна,
подмечена суть власти.
И "Погребение" как сила торжества.
И вся лубочная игра,
где все играет, пляшет, говорит
и говорит понятно, феерично,
с простой улыбкой.
И краски одевают всех неброско.
Всего цветов их пять, а может, семь,
и раздевается душа по пояс,
и говорит коза, а с ней медведь,
чтобы понять и глубину, и мир распятый.