Жульничество

   Играли мы как-то в волейбол воздушным шариком, а было это на какой-то праздник, когда все люди ходили на демонстрации с флагами, транспарантами и воздушными шарами. Надо сказать, что мы тоже ходили, правда, с другой целью…
   Нам мальчишкам в 12-13 лет было интересно пострелять со скобочников по шарикам, особенно по очень большим. Варианты были разные: мы либо делали из толстой проволоки маленькие рогатки и стреляли, согнутыми из тонкой проволоки скобками. Получалось, довольно неплохо, некоторые умудрялись с двадцати метров попадать даже в небольшие воздушные шарики. Иногда мы  устраивали перестрелки, правда, скобки делали из тонко скрученной в трубочку бумаги. Летели эти скобки не далеко, да и били не сильно. Но однажды в дворовых перестрелках, наткнулись мы Серым на скобки, которые и летели дальше, чем наши и били сильнее. Когда раскрутивши, одну из таких скобок, то обнаружили, в чём секрет.
  Внутри скрученной бумаги - была завёрнута проволока.  Ну, нарушение такой «конвенции» мы никак не ожидали и решили в следующий раз «отомстить». Мы стали тоже заворачивать в скобки, но не обычную проволоку, а специальную для припоя – она была тяжелее и била сильней.
   А когда всё это раскрылось, трудно было установить – кто это первый начал, потому как в перестрелка всегда участвовало 5-6 человек, но мы
« подписали новую конвенцию» - стрелять только облегчёнными скобками – одно дело попасть в ногу или на худой конец в лоб, а если в глаз…
   Так вот, именно в такой праздник, когда матери Сергея не было дома, мы решили поиграть в волейбол прямо в комнате .
 И так увлеклись, что как то случайно разбили люстру, она была простая, типа большой  стеклянной тарелки за которой сверху торчали лапочки.
Так вот мы «умудрились» расколоть эту тарелку ровно пополам, хорошо, что Серый успел словит одну половинку, а вторая упала на ковёр. Он как увидел это, перепугался и говорит: « Вот теперь мне от матери попадёт и тебе в том числе».
«А мне за, что?» - спрашиваю.
А он: « Так мы ж вдвоём играли».
 Вот думаю: «То же друг называется. Ты что не можешь сказать, что сам случайно чем-нибудь зацепил?».
 Серёга говорит: «Ага, у меня мать, как Мюллер враз – «расколит».
Не получится. А потом, когда дознается, обязательно придёт к твоим родакам и потребует половину стоимости люстры».
 Да, такая перспектива меня явно не радовала…
  Тогда я сказал: « А, давай её склеим! У меня есть клей «Супер цемент», он клеит всё, даже стекло».
  «Тащи да побыстрей!» - обрадовался Серый. Я бегом домой и уже через десять минут мы уже намазывали разбитые половинки стеклянной тарелки, благо их было только. Сложили прямо на люстре и пока я держал, Сергей обкрутил её по диаметру несколько раз изолентой.
 Тогда я и говорю: «Пусть немного подсохнет, потом снимем ленту. Мамаша, когда должна прийти?».
Он говорит: «Вечером, часам к шести».
«Это хорошо,- говорю я,- значит у нас ещё четыре часа есть, будем надеяться, что клей схватится».
   И мы сели, чтобы скоротать время, играть в шахматы. Это игра умственная, ни какой-то волейбол, требует напряжения и сосредоточения извилин в голове, поэтому не успели мы и двух партий сыграть, как четыре часа незаметно пролетели.
   Тогда я говорю: « Будь, что будет, давай аккуратно изоленту срезать, пока матушка не пришла».
   А этот скупердяй, начал кочевряжиться: «Жалко срезать, я её лучше на карандаш намотаю».
«Так не получится, - говорю, - клей слабо держит, одно не ловкое движение и хана!».
   А этот гад за своё: « Нет! Давай наматывать».
Не знаю, чем бы закончились наши препирательства, если бы внизу в подъезде не хлопнула громко дверь.
Серый говорит: «Это точно, матушка возвращается!».
   Тогда я командую: «Держи люстру за стекляшки, а я срежу по-быстрому изоленту!». Так и сделали, аккуратно сняли со стекла ленту, смотрим – висит.
 «Всё, теперь не дыши, -  и добавляю, -  я домой пойду, а то и так долго загостился, меня уже и дома, наверно, заждались».
И только я к двери, а тут и мать Серёгина заходит.
Я говорю: « Здрасте и досвидання!»
А она: «Ты, что уже уходишь?»
«Да, - отвечаю, -  засиделся я тут у вас».
И бегом вниз по лестнице…
   На следующий день встречаю Серёгу во дворе и интересуюсь: «Ну, как не раскрыли наше жульничество?»
  А он отвечает: « Нет, не раскрыли, но люстра всё - равно лопнула»
Тогда я испуганно спрашиваю: « Как же так получилось?»
  А он рассказывает: «Сели мы вечером смотреть телевизор, а матушка и говорит: «Включи верхний свет – одну  лампочку на люстре».
 Ну я и включил, она глянула и говорит: « Что-то люстра грязная, давненько я её не протирала, а ну-ка неси тряпку!».
  Я её давай отговаривать, мол нельзя на ночь уборкой заниматься. А она на своём, дескать, смотри какие пятна на стекле, сейчас за две минуты вытрем.   А я думаю: «Это ж наши пятна от изоленты, их так просто хрен вытрешь, но молча, подаю тряпку. Она становится на стул, берётся за стеклянную часть люстры и поворачивает грязной стороной к себе. И в это мгновение, одна половинка остаётся у неё в руке, а вторая падает на пол и с грохотом раскалывается на несколько осколков…
  Тогда я говорю: « Мам, но я же тебе говорил, что вечером пыль вытирать или подметать – это плохая примета!».
Она слезла со стула и удивительно так пролепетала: « Да, наверно, ты прав, но осколки подмести всё  равно придётся».
   «Ладно,- отвечаю, - это я мигом», и бегом за веником и совком.
А с утра она поехала новую люстру покупать…
«Фу,- говорю,- значит пронесло».
«Пронесло-то, пронесло,- передразнил меня Серый, - но с тебя моток изоленты!»