По ее волосам

Я просто провожу по ее волосам, и ты знаешь, Манилья, кажется будто бы жизнь вся струится именно под моими пальцами. Гулкое родное дыхание, пульсация ручейков, скрытых под гранитной оболочкой не только способна вдохновить, но и пробудить ростки жизни в моем уже несколько утомившемся теле. Сколько силы и трепета, сколько живительной энергии и искренней любви в этот момент пробегает под моим капиллярами. Не жутко, нет, ощущение эйфории, тот момент когда ты поднимаешься на невозможную высоту, с ощущением легкости и плавности, на ту высоту, в которой ощущаешь весь смысл своего существования. Переполняют чувства, нет слов чтобы их выразить, но тебе в эти мгновения это и не нужно - синева огромного неба, свежий воздух приятной летней ветрености, запахи множества трав и деревьев, и где-то там вдали замеревшее твое дыхание...
Нет, это не просто прогулка прикосновением - проводя по ее маленькой нежной головке, в моем подсознании рождаются самые светлые воспоминания, кажется что этого соприкосновения только и ждало, для него и жило, терпело, страдало, смеялось и плакало вот это вместилище непонятных до конца идей и огромной силы, способной зажечь город с головы до пят как нашествие вулканических поджигателей. Вот так и не замечаешь, как во время одного из тысячных прикосновений пропадает где-то там за горизонтом время, рассыпаясь на маленькие капельки дождя, что накрывают с головой всю землю, давно уже желавшую уснуть под мелодичные оркестры дождя. Вот скажи, Манилья, правда, что ты слышала оркестр дождя не раз? А вот и не правда - ты только думала что слушаешь - на самом деле тебя отвлекали ссоры соседей, невыплата вовремя заработной платы на работе, некачественные продукты в магазинах, переживание за престарелую мать с перитонитом в гостях на долгую память, и поэтому вся красота концерта дождя, у которого учился сам Чайковский Петр Ильич она пропадала - ты ее не слушала, ты барабанила пальцами по подоконнику, а он с той стороны тебе отвечал ритмичным постукиванием, как тебе казалось.
Но в те множества мигов, слепленных в жизнь, когда я провожу по ее волосам - все меняется - ссоры соседей становятся им же примирением, а продукты в магазинах  почему-то получают штампы "ГОСТ", перитонит маму оставляет на долгую память с рамочкой успешных анализов, а заработную плату увеличивают как раз в тот момент, когда знаешь что ты сам решаешь сколько тебе нужно на семью, и сколько ты готов ради этого сделать своими собственными инструментами, подаренными самой природой. Вот тогда только можно, ты слышишь, Манилья, только тогда можно услышать, и не просто услышать а насладиться концертом в исполнении заслуженного дождевого посланника. Ты думаешь почему он сверху приходит? Чтобы мы его заметили. Чтобы мы ни в коем случае не пропустили, ведь он кроме музыки или вместе с ней несет очень важные новости - свежесть мы чувствуем сразу, а все остальное до нас доходит как через Почту России, немного попозже.
Поэтому когда я провожу по ее волосам - в этот момент я могу быть самим собой. Стыдно признаться, но она всегда бывает самой собой, а вот я нет. Мне нужно постоянно придумывать себе оправдания, кому-то что-то доказывать и выдумывать, ухитряться скрыть неприятные новости, чтобы не огорчить важных людей, и даже, врать, да врать причем самым наглым и бессовестным образом, только для чего самому непонятно - объясняя себе в который раз что это для пользы дела, а завтра я уже не стану, это было последний раз. Ты тоже так, Манилья, поступаешь, да? Или может у тебя обстоит дело иначе?
А вот она, представляешь всегда сама, вот какая есть без преувеличения. Даже сейчас, когда я глажу ее по волосам, она спит, тихонько улыбаясь, словно говоря - ты знаешь ведь это я открываю тебе мир, хотя он и открыт для нас с тобой не мною. И ты знаешь так легко становится не от того, что я делаю что-то правильно, проводя ей по голове своими длиннющими пальцами, как говорят художественными (мне так и говорили: "с такими пальцами, только на фортепиано играть или картины рисовать"), нет, я делаю это только потому, что без этого уже не представляю своей жизни. Ну как ты можешь сказать, что без воздуха проживешь? Нет, ты обязательно вдыхаешь, и выдыхаешь, дышишь чтобы жить, или живешь чтобы дышать? Нет, нет, не одно и тоже.
А я дышу, чтобы касаться ее волос, да, легко, всю свою силу усмиряя во славу нежности, и вот этими трудовыми руками, которые не один десяток тонн всяческих грузов перенесли из одного места в другое, я касаюсь этого безобидного теплого поля ее волос. Да, без сомнения, я дышу им, я живу в нем, этим мгновением, и нет ничего более приятного, нужного и самого чистого и святого, коль ты настаиваешь, чем вот так гладить ее по Вселенной ее головы, в которой скрыто и мое я.
Что хочу тебя сказать, Манилья, ведь оказывается, с приходом оттуда у нас в голове остается родничок. Ты не знала? Ну так слушай, поделюсь: на головке у каждого младенца есть маленькое озерцо затянутое легкой рябью, до которого как бы замерзлость черепного гранита не дошла - видимо там сокрыто что-то важное, что нужно сохранять без всяческих пробок или препятствий. Так вот - это как раз то самое озеро или родничок и есть одним из самых ценных грузов, которые мы с собой приносим в жизнь. Да, потом конечно мы забываем, нас стирают, перепрограммируют, родничок плотно закладывается гранитом, штукатурится и шпаклюется под весь остальной интерьер головы, но то самое ценное, что в нем содержится никуда не девается до самых последних дней в рамках города.
Так вот, когда же я прикасаюсь легко и беззаботно, отрешившись от всего происходящего, я чувствую как из этого родничка взлетают задремавшие приветливые утки, как выпрыгивает, поблескивая на солнце моего подсознания, маленькая и большая рыбешка. Я не рыболов и не охотник, что ты - я часть этого всего, наслаждаясь, вдыхая словно аромат детства, чувствую, что оказывается я еще так много могу, что необходимо успеть.
Ты же помнишь, закат, да, Манилья? Ну признайся! Да не на свидание зову, даже намека нет, просто откройся! Да, вот закат это не что иное как рассвет. Нет, не спятил - сейчас поделюсь что вдруг понятно стало. Почему, мне скажи, мы так радуемся невероятно красивым взрывам заката, кажется, кто-то в этот момент устроил в небе пожар, кто-то специально разбросал цветы со всех краев Земли, чтобы украсить все вверху, как только днем бывает внизу, ну или утром, если вдруг настигла бодрость, одолевшая остатки сна; так вот закат - это рассвет, а точнее расцветка, то есть успешным окончанием любого дня мы можем настолько расцветить свое внутренне государство, парк наших эмоций и впечатлений, что новый рассвет встречать будем с огромным упоением и с безграничной радостью, которой до заката не было на таком уровне. Но, рассвет - это закат, и вот почему: встречая новый рассвет, мы радуемся, что он не такой как был вчера закат - что это сегодня, и что закатился уже наш расцвеченный палитрой шумный смех, радость и шквал срывающихся эмоций, а тут все - нужно что-то делать, нужно ждать, чтобы снова он расцветился, но понятно уже как-то по-другому.
Поэтому так важны звезды, которые показывают путь, куда ушел закатный рассвет, мы внимаем этим красотам звездного неба, которые будоражат и еще более наставляют нас на события будущего. В ней звезды, в ней расцветки, ведь проводя по ее волосам - мои надежды как салюты воскресают на радушном небе, я уверен что как и закат, так и рассвет принесут моей жизни максимум полезного. Просто глажу ее волосы, проходясь своими пальцами по ее голове, а через какое-то время она скажет что голодна, или чтобы я почитал ей что-нибудь, или может захочет прогуляться и поближе увидеть красоты этого нижнего придуманного мира, такого предсказуемого и непостоянного, и я конечно же с радостью это сделаю для себя, для нее, для нас, ведь я глажу ее по волосам, а значит вся Вселенная под моей рукой, а ей отказать, значит вовсе не дышать, что несомненно питает мою жизнь... Я просто глажу по ее удивительным, чудесным, невероятно волшебным волосам.... И счастье оно здесь, Манилья, посмотри, рядом!