Не бобик!

Не знаю, как я дальше буду жить…
В пятнадцать лет нужна ребёнку няня?
Придётся мне по лесу покружить
И в Минск, в детдом. Там ждёт сестрёнка Яня.

Под ельником припрятал парашют,
Взрывчатку-уголь, шнур, запал немецкий.
Теперь тикать! Боюсь, свои пришьют –
Якубов Толик, Гришка Огурецкий.

Нам выдали по палке колбасы,
Четыреста рублей, сказали – хватит.
До Минска доберусь ловчей лисы –
Тут Абвер за дорогу и заплатит.

- Ну здравствуй Яня! Видишь, я живой!
Сестрёнка дорогая, я вернулся!
Не «бобик» больше! Наш, советский, свой…
Как будто бы заснул и вновь проснулся.

Сейчас всё по порядку расскажу
Как ехала нас целая орава,
В Германию. На полке я лежу.
Спросили как зовут? –Бабицкий Слава.

А дальше помню горы, чудный лес.
Нас в двухэтажном доме поселили.
Набрал за две недели лишний вес –
У Бергмана отлично прикормили!

Сюда на хутор Гемфурт нас привёз
Наш бывший воспитатель Евтухович.
Не слышал и не видел детских слёз,
Продался с потрохами немцам, сволочь!

Готовят диверсантов из ребят :
Сработал хорошо – целуют в лобик.
Да пудингом на ужин наградят…
А мне обидно – кличку дали «бобик».

Не бьют особо. Вечером гулять,
На озеро альпийское пускают.
А утром минам учат и стрелять,
Да к парашютам плечи привыкают.

Пришёл и мой черёд лететь к нам в тыл.
Зашили в воротник пароль, гадюки…
Попробуй не вернись! Да нет уж, скрыл,
Тот факт, что все сдадимся нашим в руки!

Такой вот, Яня, горе-диверсант!
Не «бобик», не предатель, не изменник!
Я Абвера не принял вариант –
У них я был простой военный пленник!