Исповедь Призрака. Глава 1. Возвращение на Афон

серия "ИГРА в ИНУЮ РЕАЛЬНОСТЬ"

роман "ИСПОВЕДЬ ПРИЗРАКА"
("Матрица Пространства Времени, или ДО и ПОСЛЕ. 40 Ступенек Небытия").


ГЛАВА 40 До/1 После. ДОМ I. ВОЗВРАЩЕНИЕ на АФОН

Звёздный Садик. Письмо. Возвращение на Афон. Фиалковый остров

***ЗВЕЗДНЫЙ САДИК***

Пытаясь абстрагироваться от увиденного в потенциальном Будущем, я собралась распахнуть дверь в Дом №1, как Селена остановила меня.

— Не спеши, Рух! Пообщаемся вчетвером в звёздном саду, — с улыбкой произнесла она и повела меня к небесным качелям. — Как думаешь, что тебя ожидает на Земле?

— Когда Хранитель пробудил меня ото сна, я думала о светлом и радостном. Мне говорили, что земные родители помогают душе освоиться в новом пространстве, потом дети вырастают, встречают земную любовь, создают семью в домах, где тепло и уютно, заботятся друг о друге и работают, делая нечто полезное для мира. Но теперь не знаю, что и думать. Я так и не поняла, кем стану и через что мне предстоит пройти.

— Всем страшно перед воплощением, — успокоила меня Селена. — Небесный паспорт — не приговор, но лабиринт с коридорами предопределённых вариантов. Выходить за рамки лабиринта запрещено, но внутри него почти всегда есть право выбора.

Мы с Селеной уселись на качелях, а Сириус и Хранитель потихоньку их раскачивали.

— Ты находишься в отправной точке судьбы, — произнёс Сириус, — в моменте первого вдоха на Земле. Эта точка называется Асцендентом, она попадает в один из 360 градусов небесного круга, Часов Жизни, и фактически определяет всю твою земную жизнь.

— И что это за градус? — поинтересовалась я, и на экране Вселенной замерцало Созвездие Большого Пса.

— Магический градус тайны и пророческого дара, — сказала Селена, — один из самых мистических, именно здесь Солнце соединяется с Сириусом. Сириус, Альфа Созвездия Большого Пса, Небесный Волк, — символ людей-одиночек, которым неважно мнение окружающих, их тянет к исследованию Незримого Мира, что может закончиться весьма трагично из-за ослабленного чувства самосохранения.

— Кстати, градусы имеют цвета, — уточнил Сириус. — Мой — фиолетовый, знак посвящённых, означает прямую связь с Небом и высокую духовность. Данный градус обычно акцентирован у аскетов и духовных учителей-просветителей, но иногда и у великих учёных, литераторов, переводчиков, дизайнеров интерьеров — у неординарных и загадочных личностей, чаще — гениальных, чьи жизни переполнены таинственными событиями и «случайными» совпадениями.

— Будешь предчувствовать грядущие события, — добавил Хранитель.

— Сириус — великий маг, — подтвердила Селена. — Ему 250 миллионов лет. Королевская звезда ярчайшего света! Светимость Сириуса превышает солнечную в 25 раз. Звезда посвящённых, получающих духовную поддержку из Тонкого Мира. Она передаёт ключи от Тайных Знаний, обеспечивает авторитет, славу и всевозможные почести. Сириус акцентирован в небесных паспортах множества известных людей.

— А кто все эти люди? — поинтересовалась я, с любопытством рассматривая голографические портреты на экране.

— Альберт Эйнштейн, лауреат Нобелевской премии в области физики. Он проникал в Тонкий Мир, исследовал Пространство и Время, предсказал квантовую телепортацию и гравитационные волны, занимался проблемами космологии и изучал воздействие полей, — сказал Хранитель.

— Елена Петровна Блаватская, — добавил Сириус, — посвятила жизнь исследованию Тонкого Мира, написала много книг по Тайным Знаниям, основала Теософское общество.

— Лауреат Нобелевской премии по литературе, поэт, писатель и художник Герман Гессе, — улыбнулась Селена. — Он интересовался психоанализом, исследовал душу и её состояния, занимался философией и сравнительным религиоведением.

— Сириус можно назвать «пламенем бессмертия», — сказал Хранитель. — Души, воплощающиеся под Сириусом, оставляют значительный след на Земле. Какой именно — зависит от соединения Сириуса, его аспектации и небесного паспорта. В Древнем Египте дети-Сириусы определялись на роль жрецов.

— Однако запомни, — предупредил Сириус, — я предоставляю человеку колоссальную энергию, которой сложно управлять, — даже небольшое действие может произвести пожар. Но если мою энергию не использовать или использовать во зло, человек будет ею же сожжён или укушен, я же заведую волками и собаками.

— Либо человек служит человечеству, — резюмировала Селена, — сознательно принося своё «Я» в жертву, за что получит славу и признание, либо его отзывают с Земли. Моя роль не столь велика, но поддержка Высших Сил тебе гарантирована на протяжении всего воплощения!

— Селена, планета Света, умножает мои силы, — добавил Хранитель.

— Верно, — улыбнулся Сириус, — а мы с Селеной попытаемся оградить тебя, Рух, от Чёрной Магии. Станешь человеком, от которого исходит Небесный Свет, люди потянутся к тебе за помощью. Селена склоняет к альтруизму, но энергетические доноры привлекают вампиров-манипуляторов, а Светлые существа ненавистны Силам Тьмы. Нечисть будет сужаться вокруг тебя плотным кольцом и вряд ли оставит в покое до твоего возвращения в Небо. Аналогичное положение Селены у Жанны Д`Арк, обвинённой в колдовстве и сожжённой на костре во времена инквизиции. Тебя не сожгут, но пострадать придётся. Обладая экстрасенсорными способностями и даром целительства, сможешь стать Белым Магом.

— У Святого Серафима Саровского аналогичная Селена, — добавил Хранитель. — Полюбишь природу, и она ответит взаимностью, животные будут тебя слушаться. На Земле очень красиво, Рух! Горы, деревья, цветы, бабочки порхают, пчёлы трудятся. Но нам пора в Библиотеку, читать книжку из Будущего!

***

Библиотека Вселенной

— Ничего себе! — воскликнула я.

— Величайшее книгохранилище. Здесь собраны даже черновики из когда-либо существовавших в проекции. А уж рукописи и воистину, как сказал один писатель, не горят!

— Но как здесь сориентироваться и добраться до нужной книги?

— Сформулировать мысленно, что требуется найти.

Мы заняли кресла в Читальном Зале. Едва я вспомнила название, как книжка появилась прямо передо мной. Я посмотрела на обложку и прочитала имя и фамилию автора.

— Кто это — Алиса? Ты её знаешь, Ангел?

— Конечно! Это ты.

— Ничего себе сюрприз! Я-то думала, что просто общалась с призраками. Возможно, в книге указана причина стёртой памяти? О нет! Нет! — воскликнула я, прочитав аннотацию. — Это рассказы, написанные в детстве! Здесь не может быть причины!

— Все люди — родом из детства. Да и нет ничего случайного, тем более для души с Сириусом и Селеной на Асценденте!

Книга раскрылась на рассказе «Письмо», и я прочитала текст загадочного послания из переписки третьих лиц, живущих в конце XIX века и явно связанных с Теософским обществом госпожи Е. П. Блаватской. Заканчивалось оно так:

«Безусловно, в жизни моей происходили и другие необъяснимые случаи, связанные с перешедшими в Мир Иной, но признаюсь Вам, что больше всего меня всегда беспокоили взаимоотношения живых людей, ведь именно они превращают некоторых из нас в призраков…

13 апреля 1883 года»

P.S. Письмо найдено автором книги в Астральных Скрижалях 13 апреля 1994 года. Подчёркивания сохранены…»

— Как это понимать, Ангел? Она, то есть я в детстве, залезла в Астральные Скрижали, нашла это письмо 111 лет спустя после его написания третьим лицом четвёртому лицу и зачем-то опубликовала?

— Сделай запрос в Астральные Скрижали на существование оригинала.

Я сосредоточилась, отправила мысленный запрос, и перед моим взором возникла прозрачная старинная бумага, исписанная заковыристым женским почерком.

— Сверь дату, — предложил Хранитель. — Найди отличия между оригиналом и копией. И заметь, что несколько слов, переданных не калькой, но верно по смыслу — не такой уж и плохой результат!


*** ВОЗВРАЩЕНИЕ НА АФОН ***

Афон, Греция

Наконец-то! Я — здесь! Боже, какое же это счастье возвращаться сюда снова и снова! Я ожидала выдачу багажа в аэропорту Салоники с предвкушением чашки кофе на балконе с видом на море в моей уютной норе в Урануполи. В августе я снимаю квартиру на верхнем этаже в доме Николетты, 5—7 минут пешком до парома на Афон.

Афон в Греции — не только государство в государстве, православная монашеская республика на Святой Горе, куда не пускают женщин. Афон — полуостров, почти целиком принадлежащий Православному Афону до войны с Турцией. Позже, для расселения греков-беженцев, часть монастырской территории была передана светской Греции со сдвигом границ к Урануполи, городу Неба (или Урана — планеты, заведующей Небом), ныне — небольшую деревушку, доступную для проживания всех желающих.

Из неё рано утром отправляется паром в Дафни (порт Афона), а в 10 — экскурсионный корабль до Святой Горы, чтобы туристы полюбовались монастырями издалека и приложились к Святыням, которые приплывают к кораблю на лодках с афонскими монахами. У подножия Горы захватывает Дух! — огромный столп Света уходит в Небо. Эх, бы я была мужчиной, поднялась на Гору, пожила в монастырях и… вернулась бы? Счастье — умереть на Святой Земле. Но и в Урануполи чувствуешь распахнутые Врата, и тебя мгновенно слышат в Небе, каждое слово и мысль. Я люблю Урануполи! Мне нравится там всё: люди, море, еда, атмосфера душевного спокойствия и Дух Святой Горы. Афон — это любовь с первого взгляда, и моё сердце навсегда останется с ним.

Багаж начал выползать на ленту. Перемещая взгляд с одного чемодана на другой, я заметила Монаха-Старца. Я встречала его раньше, но где и когда? Впрочем, на Афоне повсюду — монахи, особенно в августе, — пик паломничества, ведь отмечается множество православных праздников, включая день Святителя Пантелеимона, в честь которого назван афонский Русский Монастырь, и Успение Богородицы. И я люблю слушать истории про Афон, когда монахи, останавливаясь на ночлег в Урануполи, ужинают в кафешках и делятся впечатлениями.

Я вышла из здания аэропорта. На улице, как и обычно, меня встречает Костас, друг моей подруги Димитры. Он хватает мои вещи, и вот мы уже мчимся по серпантинам «домой». Через час — полтора я брошусь в объятия Николетты, схвачу ключи от своей норы, закину вещи, выпью чашечку кофе и побегу на море — самое прекрасное, лазурное, райское море с видом на сказочный остров Амульяни, на Святую Гору и таинственную Башню; море с рыбками и белым песочным пляжем, на котором всегда мало людей, но есть тень от оливковых деревьев. К обеду я возвращаюсь домой и до 18-ти занимаюсь рукописями, на этот раз — чудом уцелевшими рассказами из книги «Верите ли Вы в призраков?». В 18 жара начинает спадать, и я отправляюсь на променад — встречать закат на границу с Афоном у полуразрушенного монастыря Зигу, где можно искупаться в скрытой от посторонних глаз бухте, а затем возвращаюсь к Башне — символу Урануполи (бывшая гостиница для монахов, а ныне — музей), пью кофе с друзьями, обмениваясь историями, в том числе про Святых и иконы. Я люблю Афонские иконы, люблю подолгу на них смотреть — чувствовать, здесь много живых и уникальных! В полночь я возвращаюсь домой.

***

— С возвращением! — воскликнула Николетта. — Квартира Алисы ждёт свою хозяйку! Кофе?

Я распахнула дверь на балкон и улыбнулась: «Привет, Город Неба! Привет, Солнце и Море! Здравствуй, Афон и Святая Гора!»

Внезапно зазвонил телефон, но номер не определился.

— Привет, Алиса, — раздался знакомый мужской голос. — С возвращением!

— Рэй?! — я не верила своим ушам.

— А где ты сейчас? — поинтересовался он.

— На Афоне… Послушай, но…

— На Афоне? Хм… — казалось, он был удивлён.

— Я всегда на Афоне в августе… Но Рэй…

— В августе?! — ещё больше удивился он.

— Да послушай же ты меня! Как ты можешь мне звонить? Ты — призрак!

— Призрак, и что? Ты никогда не общалась с призраками?

— Вот так, как сейчас с тобой, нет.

— Значит, пришло время, чтобы теперь и так — тоже.

— А что ты хотел мне сказать? — спросила я, почти расслабившись и смирившись с возможностью общаться по телефону с призраками, звонящими в прямом эфире на Афон с неопределяющихся номеров.

— Да так… Ладно, я понял. Увидимся.

— Где? Здесь, на Афоне? — удивилась я.

— Кто ж меня, колдуна, на Афон пустит? Во сне! — засмеялся Рэй, и связь прервалась.

***

В Урануполи всего две многолюдные улицы: морская, с кафешками и магазинами, и центральная, через два дома от морской, в основном с иконными лавками. Улицы начинаются у Башни.

Иконная лавка Димитры находится на центральной улице прямо напротив Башни, а Святая Марина, замахивающаяся на Дьявола топориком, приобретённая у Димитры, — моя первая афонская икона. Димитра и вся её семья — греки. Мы общаемся по-английски.

— Привет, Алиса! Надеюсь, Костас домчал тебя молниеносно? Как море?

— Я — в Раю, спасибо! — улыбнулась я и заскользила взглядом по стене с рукописными иконами.

— Марина у тебя уже есть, и Святое Семейство — тоже, — Димитра помнит все иконы, которые у меня уже есть. — Кстати, как поживает Марина? Она ещё не зарубила Дьявола топориком?

— Всё ещё рубит, — вздохнула я. — Мне нужна икона Святого Петра.

— У меня есть Пётр и Павел!

— Пётр и Павел у меня есть. Кстати, я хожу в церковь Святых Апостолов Петра и Павла, подворье Оптиной Пустыни. Знаешь, что они символизируют?

— Я не такая набожная, поэтому и расспрашиваю тебя про иконы, пользуясь тем, что ты любишь кофе, — Димитра улыбнулась.

— Пётр и Павел — символ дуальности мира, чёрное и белое, слитое воедино, левый и правый путь. Пётр считался главным апостолом в Католичестве, а Павел — в Православии. На Афонском изображении они обнимаются, и их объятие — в форме сердца.

— Белая и Чёрная Магия?

— Можно и так сказать, но мне нужен Пётр с ключами, — уточнила я, продолжая осматривать рукописные иконы, многие из которых я уже видела здесь в прошлом году.

— С ключами от Рая? — переспросила Димитра.

— У него там два ключа, — засмеялась я, — и не факт, что оба — от Рая!

— Ты же у нас на Афоне — уже в Раю! — сказала Димитра, доставая амбарную книгу, в которой ею ведётся учёт всех заказанных на Афоне икон, их поступление и продажи. — Нет, Петра с ключами я никогда не заказывала. Позвоню завтра монахам-близнецам в скит Святой Анны, возможно, они успеют написать икону до твоего отъезда.

***

Я зашла в иконную лавку семьи Яниса. Его родители говорят по-гречески, но Янис изучал русский. Он всегда поздравляет меня с православными праздниками, отправляя фото рукописной иконы праздника из их магазина. Недавно у Яниса родилась дочка.

— Алиса! С приездом, дорогая! Как дела? Как поживает Ваш кот?

Кот — не мой, но периодически у меня гостит и, совершая обход по квартире, включая открытые полки с Афонскими иконами, прикладывается к иконам лбом, прямо как человек. Я фотографировала кота, чтобы показать афонцам.

Отец Яниса здоровается со мной на греческом и сразу же просит девочек, работающих в их лавке, сварить кофе. Янис показывает новые иконы и делится последними новостями, а я медленно обхожу пространство и здороваюсь со Святыми, и те приветствуют меня в ответ. Янис говорит, что я чувствую живые иконы. А ещё есть следящие — Святые смотрят прямо на тебя, независимо от твоего перемещения в пространстве.

— Николай у Вас есть, и Александра тоже, — Янис помнит все иконы, которые у меня уже есть. — А чего у Вас нет?

— Лестницы, — призналась я.

— Редкая икона! Позвоню завтра в келью Святого Николая, узнаю, нет ли у них писаной, и тогда закажу, если нет, чтобы успеть до Вашего отъезда! Надо только выбрать образ — сейчас покажу, как у нас её пишут, и размер. Лестница помогает душам пройти Мытарства. Надеюсь, у Вас никто не умер? — Янис открыл страничку в Интернете и показал мне варианты лестниц.

Выбрав Лестницу, я оглянулась по сторонам, чтобы обозначить желаемый размер, и мой взгляд остановился на нижней полке в угловом стеллаже, откуда на меня пристально смотрела Богородица, явно живая, и я непроизвольно вздрогнула:

— Вот такого размера…

Кофе мы пьём на улице у входа в магазин Яниса. Здесь так принято: владельцы магазинов пьют кофе, общаются с прохожими, потом переходят улицу и пьют кофе с теми, кто напротив, обмениваясь новостями или молча рассматривая туристов с пакетами: пакеты, мелькающие чаще других, — указание на самую процветающую лавку в Урануполи. А Янис рассказывает мне про Афон, он бывает в кельях, беседует со старцами и водит туристов на Гору.

— Не встречали 12 отшельников? — поинтересовалась я.

— Чтобы их встретить, надо быть Святым, — вздохнул Янис и нырнул в лавку к только что зашедшим в неё покупателям.

— Как я рада, что Вы снова с нами! — воскликнула Лия, грузинка, моя ровесница, живущая здесь почти десять лет, сотрудница Яниса. — Слава Богу, Вы живы и здоровы! Вы очень светлая, даже хозяйка говорила: в Алисе — иная доброта, настоящая, с Неба.

— Спасибо, Лия! А Вы не знаете, как называется вот та икона Богородицы? — я показала её Лие сквозь витрину.

— Даже не помню, откуда она у нас. Но завтра скажу!

***

Кирияки — племянница Димитры, да и Янис — её племянник, в этой деревушке почти все — родственники, хотя и не все дружны между собой. Кирияки досталась по наследству иконная лавочка её отца, который два года назад переквалифицировался в продавца мороженого. Лавочка, как и у Димитры, была небольшой, но Кирияки закупала большие и дорогие иконы. Мне нравился один из иконописцев, который писал для неё, и за приемлемые деньги.

— Привет, Алиса! Я снова беременна, как видишь! — улыбнулась она.

— И опять мальчик?!

— Ага! — засмеялась она и после приветственных расспросов приступила к обзору своих новинок.

— Алиса, очень рад тебя видеть! — обнимая и целуя меня в щёки трижды, произнёс зашедший в лавочку отец Кирияки. — Надолго к нам? Знаешь, а ведь ты никогда не уедешь! Останешься навсегда жить на Афоне!

— Кирияки, а у тебя нет, случайно, Святой Варвары с чашей? — поинтересовалась я, размышляя над словами её отца.

— С чашей — нет, а так — есть! А зачем тебе? Она от внезапной смерти оберегает? Чтобы не умереть без причастия?

Кирияки обещала узнать про Варвару, а я направилась к Сократису.

***

Сократис — друг Димитры, грек, но мы общаемся по-итальянски, хотя он говорит и по-английски. На итальянском нас никто не понимает, да и полезно попрактиковаться. Сократис любит редкие иконы и мне про них рассказывает — эмоционально! — похож на итальянца темпераментом.

— О! Алиса! С возвращением! Эх, что я тебе покажу! — кричит он издалека, а затем достаёт телефон и находит фото: — Про меня написали статью в National Geographic! Смотри! Видишь? Вот моё имя, вот название и адрес моей иконной лавки! А это мои иконы, вон они — на той стене! Прикинь, пришли журналисты и даже не сказали, кто они и откуда! Я, ты же знаешь, всегда говорю правду про иконы, и я им всё сказал! И они написали!

— Поздравляю! — улыбнулась я и, переведя взгляд на стену с иконами, замерла как вкопанная.

— Кофе? — предложил Сократис, не заметив моего оцепенения.

— Ты знал! Мне нужна эта икона, нигде не могла найти, даже решила, что её не существует!

— Какая из?

— Четырёх Евангелистов!

— Ха! У меня всегда есть то, чего якобы не существует! Ты же здесь — как местная жительница, всё про всех знаешь, что по чём, кто и чем торгует, разбираешься в техниках письма. А зачем тебе Четыре Евангелиста?

— Переписать Будущее.

***

Где-то в Тумане

Мы поднялись на лифте на последний этаж огромного торгового комплекса.

— Закрой глаза и дай мне руку! — загадочно произнёс Мишка и повёл куда-то, а затем шепнул: — Открывай!

— Вау! — воскликнула я, поскольку прямо перед нами, будто зависший в воздухе над пропастью, под куполом торгового комплекса, находился Фиалковый Остров, к которому вёл узкий мостик.

— Да не бойся, мост — настоящий, не рухнет! Потрясающая кафешка, и здесь сегодня завтракаем только мы!

Мы приземлились на диван, утопающий в фиалковых зарослях: они окружали нас со всех сторон — настоящие, крупные, красивые и… печальные. Официантка удалилась, приняв наш заказ, а Мишка достал и протянул мне подарочную коробочку:

— С Днём Святого Валентина!

— Спасибо! Ангелы всегда нужны, их много не бывает, — улыбнулась я, увидев чудесного серебряного Ангела-Хранителя, а затем, ещё раз окинув взглядом цветы, вспомнила: — Фиалки в Греции — символ траура! Представь, молоденькую Персефону, собирающую фиалки, похитил владыка Царства Мёртвых. С тех пор греки усыпают фиалками преждевременно умерших девушек.

— Да забей ты на Грецию! Лучше скажи, почему до сих пор не эмигрировала в Италию? Сто раз говорили: нечего тебе тут делать! Ты знаешь итальянский. Тебя в Италии принимают за местную жительницу. Ты молодая, умная, красивая. Ну? Сегодня же зарегистрируем тебя на международных сайтах знакомств. Помнишь, фотосессию осенью? Море потрясающих фоток! Выберем самые-самые, и через месяц ты пригласишь меня на свадьбу! Вот увидишь! Чего зря время-то терять? Чудо ты в перьях! Кстати, о перьях! Что пишешь?

— Ничего… Но знаю, что должна написать. Видела Там.

— Про Иную Реальность?

— Да, но, наверное, время ещё не пришло.

— А что видела?

Я задумалась над тем, как объяснить земному человеку, что мне показали в Небе, и перевела взгляд на цветы, но заметила Рэя — на мостике, ведущем к Фиалковому Острову.

— Так что тебе показали, Алиса? — переспросил Мишка, сидя спиной к приближающемуся к нам Рэю.

— Агрегацию атомов, — выдохнула я Мишке.

— А я углубился в научные книги, где столько всяких открытий в квантовых областях понаделали, и всё такое про Иную Реальность, прямо дух захватывает! Хочешь, дам почитать?

— Алиса, хочешь фокус? — спросил Рэй, присев рядом.

— Хорошо, дай почитать, — ответила я Мишке.

— Не бойся, — Рэй протянул мне руку. — Закрой глаза.

Я вопросительно посмотрела на Рэя, но не могла ослушаться. Мы сделали пару шагов от стола, в то время как Мишка, как ни в чём не бывало, продолжал:

— В следующий раз сразу три книжки тебе привезу. Итак, что мы делаем сегодня?

— Открой глаза, Алиса, — шепнул Рэй, и я повиновалась.

Мы стояли с Рэем на мосту. Я перевела взгляд на… О нет! Там, за столом, на Фиалковом Острове! Там по-прежнему была Я!