Венок сонетов. О жизни и любви

     1. Воспоминания.

Любовь, ты и сурова и добра,
не позабыта мной твоя наука.
Печаль, дождём залитого двора,
в окно глядит, прищурясь, близоруко.

Зачем-то вспомнились былые дни
мне в этот час, и в эту непогоду,
хоть с той поры, как стих огонь в крови
я свято берегу свою свободу.

Зачем гремит полночная гроза,
кипящие швыряя в память искры -
в сплетенье её нервного узла,
и так тонки душевные регистры?

В двух лицах существую я без пауз
одновременно, как Двуликий Янус.

        2. Жизнь.

Одновременно, как Двуликий Янус,
жизнь на земле страшна и весела.
Когда-то напророчил Нострадамус
нам злые и благие времена.

Взрыв молнии у края горизонта
ночную освещает глубину,
и вижу я, как яблоки с апорта
срываются и падают в траву.

И снова мрак и вновь ни зги не видно,
и только дождь, круша небес мосты,
целует землю громко и бесстыдно,
цепляясь за деревья и кусты.

Но будет жизнь, с ночного встав одра,
наивна и доверчива с утра.

       3. Вера.

Наивна и доверчива с утра
была, мне в душу вложенная, вера,
не замечала подлые ветра,
не опасалась пули у барьера,

и видела лишь солнце над собой,
как будто бурь и не существовало,
мир только с голубою кривизной,
вычерчивали все её лекала.

Что понимать могла она тогда,
что видела в потоке устремлений,
без горя, как стоячая  вода,
без разочарований и сомнений?

О, вера так похожая на казус,
изорван к ночи твой поблекший парус.

         4. Надежда.

Изорван к ночи твой поблекший парус
надежда – шхуна жизни и судьбы.
И вал девятый, и девятый ярус
потерь и встреч, предательств и борьбы
 
прошла ты по житейским океанам.
Кренясь и воду черпая,  плыла
по всем его проклятьям и осаннам
и вод, судьбою данных, не кляла.

Ты знаешь всё о звёздах путеводных,
о черноте небесной, словно ад,
о думах неприкаянных, холодных,
про их температурный перепад.

Свой парус умудряясь защищать,
умеешь и казнить ты, и прощать. 

        5. Сердце.

Умеешь и казнить ты, и прощать,
моё неуправляемое сердце,
за странное желание прельщать
себя избытком пряностей и перца.

Тебе любовная приятна дрожь
и хмель в крови без всякой дозировки,
заведомая всех признаний ложь,
способная на трюки и  уловки. 
    
Чего ты ищешь и чего ты ждёшь,
о чём в тюрьме телесной ты мечтаешь?
Куда во снах томительных плывёшь,
в каком порту в конце пути причалишь?

Забудешь ли любимые пристрастья
спасать от бед и погружать в несчастья?

         6. Мечта.

Спасать от бед и погружать в несчастья
дерзает и беспечная мечта.
Давно бы без неё могла пропасть я,
пугала бы любая высота.

С её великолепного зенита
доносятся иные голоса.
В мечте большой ещё так много скрыто –
щедра она на свет и чудеса.

В них воздух чист, как воздух первозданный,
душа пушинкой делается вдруг,
порхая в синеве благоуханной,
что ей казалась раньше полной мук.

С тобой мечта - душе не обнищать,
ты рай земной способна обещать.

      7. Полнолуние.

Ты рай земной способна обещать
луна – светило полночи глубокой.
Души и плоти дебри освещать
с подспудною их внутреннею склокой

кем право странное тебе дано?
Лучи твои то и́скристы, то мглисты
ночами твоё терпкое вино
романтики  цедя́т и реалисты.

Глядишь с высот в неспящие глаза,
и в вызревшем порыве вольнодумства,
сорвав с себя тугие тормоза
в ночное небо улетают чувства.

Планета грёз – дарить ты можешь счастье
и насылать потопы и ненастье.

     8. Ненависть.

И насылать потопы и ненастье,
и угрожать затменьями светил,
лишать надежд и веры в одночасье,
пугать ордой «Мамаев» и «Аттил»

настрополилась  ненависть от века.
Залитый чёрной кровью взгляд её,
впиваясь острым жалом в человека,
в безумье превращает бытиё.
 
В сердцах, не уменьшаясь, ни на йоту
их принуждает всех себе служить,
они - любви не веря антидоту,
без ненависти отучились жить.

О, ненависть, сочась через года,
ты мелкою бываешь и без дна.

      9. Страсть.

Ты и мелка бываешь и без дна –
река страстей гигантских и ничтожных.
По берегам твоим пасут стада
желанья в масках ярких и тревожных.

Твои запруды мифами кишат,
теченье переполнено страданьем,
а волны нетерпением грешат
и грешным насыщаются преданьем.

С песчаных плёсов бренный род людской
внимает их коварному завету
в своей слепой бездумности мирской,
а ты впадаешь незаметно в Лету.

Под волн твоих шептание и пенье
и даль пронзаешь и теряешь зренье.

        10. Сомненье.

И даль пронзаешь и теряешь зренье,
свободен и невольник злых примет,
к себе питаешь жгучее презренье
и знаешь, что тебе замены нет.

Меж тьмой и светом тупо копошишься,
наматывая сны на Зодиак,
и всё никак не можешь ты решиться
от света отделить бездонный мрак.

И в ясный полдень, вглядываясь в солнце
в далёкой безвоздушной бирюзе,
суча убогих мыслей волоконце,
о козырном мечтаешь ты тузе.

Сомненье! Как борьба с тобой трудна,
но без тебя страшна жизнь и скудна.

        11. Совесть.

Но без тебя страшна жизнь и скудна.
Как проживёшь без совести на свете?
Опора и советчик – ты одна,
за все дела и мысли ты в ответе.

Как часто мне покоя не даёшь,
достанешь и во сне без проволочек.
Ты, как челнок в груди моей снуёшь,
распутывая каждый узелочек.

Нам вместе жить и вместе умирать,
какие тут раздоры и расчёты?
А может, неразрывными, как знать
останемся, земные выбрав квоты?

Жизнь без тебя – молекул возбужденье,
бессмысленна, как мир без возрожденья.

      12. Плоть и душа.

Бессмысленна, как мир без возрожденья
плоть без надежды, веры и любви.
Опасен человек без снисхожденья
к таким же обитателям земли.

Мы все с одними боремся ветрами
и от одних страдаем все порош,
и высь одна у нас над головами,
сердечную, нам  дарящая, дрожь.

И, вложенная в плоть по Божьей воле,
душа у всех в груди у нас живёт.
Мы братья по земной, горячей крови –
захочет – каждый каждого поймёт.

От наших нескончаемых боёв
спасай нас милосердная любовь

       13. Любовь.

Спасай нас милосердная любовь
в короткой нашей жизни или длинной.
Всем страхам и боязьням прекословь
и заставляй их отступать с повинной.

Пусть сердце полное любви болит,
но от любви безудержней и бьётся.
Пустое сердце – вечный инвалид,
счастливым быть ему не удаётся.

Не бойся жизнь свою обременить
любовью безответной и невзгодой,
не каждому умение любить
даровано разборчивой природой.

Любовь! К своим загадкам нас готовь,
от скверны очищая нашу кровь.

      14. Бессонница.

От скверны очищая нашу кровь,
бессонница приникла к изголовью,
как старая, суровая свекровь,
поверившая сплетням и злословью.

И что-то неразборчиво и зло
из года в год она нам шепчет в уши,
а мы её шептаниям назло,
из года в года вставляем в них беруши.

Мы не желаем слушать по ночам -
каким её не следуем советам.
Гадаем мы по звёздам и свечам:
- Нас любят или нет на свете этом?»

Надеемся, что нам ответят - «Да».
Любовь! Ты и сурова, и добра.

       МАГИСТРАЛ.

Любовь! Ты  и сурова, и добра
одновременно, как двуликий Янус,
наивна и доверчива с утра,
но к ночи рвётся твой поблекший парус.

Умеешь и казнить ты и прощать,
спасать от бед и погружать в несчастья,
ты рай земной способна обещать
и насылать потопы и ненастья.

Ты и мелка бываешь и без дна,
и даль пронзаешь и теряешь зренье,
но без тебя страшна жизнь и скудна,
бессмысленна, как мир без возрожденья.

Спасай нас милосердная любовь,
от скверны очищая нашу кровь!