Посвящается Анне Павликовой

От работы нужно себя отрывать для суда.
Где ещё собираться,
как не в месте, где вечно звучат слова:
"Именем Российской федерации"?

Мне б туда контрамарочку или билет
без сидячего места -
не видел я мест многолюднее!
В коридоре сегодня места пустого нет
от внимающих голосу нашего правосудия.

Здесь, как будто партер за границей неподнятых грязных кулис
в ожидании прений и разбирательств.
Я не ждал, что увижу столько
дружеских лиц
при печальных таких обстоятельствах.

Запустили в зал.
Воцарилась кругом тишина,
где судья с прокурором торчат, как на грядках овощи.
Судят девочку, у которой одна вина -
что поверила мелкой сволочи.

Как в скале каменистой, меж правды и лжи
обозначена резко сплошная расщелина.
Этой бедной девочке
какая-то гадина
нынче сломала жизнь
о колено, стремясь получить повышение.

Иссякала и чахла в застенке она день за днём,
её била тюрьма, как торпеда,
без всех сроков дальности.
И, казалось, видны нам теперь все страданья ее,
но судья существует в своей,
параллельной реальности.

Можно было хотя б на неделю ее посадить,
а затем отпустить, чтоб плела своим куколкам бантики,
но у всех на виду
правовой продолжает садизм
биоробот в фекально-коричневой мантии.

В этом зале становится ясно не мне одному,
что забыты им честь
и простое, как рубль, милосердие.
Кесарю, разумеется, кесарево.
Но почему
ты, судья, ему служишь средь прочих усерднее?

Почему ты поставил на добрые чувства запрет?
В голове тьма вопросов.
Но дальше мой разум немеет.
Это просто мне снится в кошмаре.
Нет-нет, всего этого нет!
Ущипнуть себя за руку?
Будет ребенку в той клетке больнее.

Что же дальше?
Увы, очевидность одна,
что судьба наперед у девчонки теперь покалечена,
что в какой-то дыре пребывает вся наша страна,
а на "Новом величье" печать всего бесчеловечия.

Нам сегодня воочию дали понять,
что за место, в каком мы находимся.
И на лбу у судьи наливается кровью броня.
И пустеет весь зал. И опешивши люди расходятся.

28. 07. 18