Без семьи

Рыдала мама по ночам в подушку:
«Я так устала от детей шальных —
Своих Софийки, Олюшки, Ванюшки,
Хочу уехать и не слышать их».
Кричала зло, и поднимала руку,
Всё раздражало — громкий дружный смех,
Растить детей, какая это мука,
Терпения хватает не у всех.
Разбита чашка, под столом игрушки,
В грязи сапожки, сломан карандаш.
Мать колотило: «Сущие зверушки!
Я ухожу!» — исчезла как мираж.
По улице бежала без дороги:
«Отдам их маме, или в детский дом!»
Присела в парке, подкосились ноги,
Нет сил дышать, душа горит огнём…
К ней наклонилась женщина тихонько:
— Вам плохо стало? Вам позвать врача?
Малыш погладил крошечкой ручонкой.
— Отстаньте все! – вскричала сгоряча.
Прохожая присела молча рядом.
В коляске с нею мальчик-инвалид,
Ухоженный, с открытым добрым взглядом,
Ходить не может, он всю жизнь сидит.
С какой любовью смотрит мать на сына:
«Давай продолжим про Реми читать».
Терпения, участия, картина,
Ребёнок счастлив и спокойна мать.
Потом обед – всем сок и бутерброды,
Конечно, в парке вкусно есть втройне.
Улыбки, смех, и будто нет невзгоды,
Крепка семья, на свете нет родней.
Потом ушли, оставив удивленье,
И книгу на скамейке «Без семьи».
Вскочила мама, клонит солнце тени:
«Что ж я сижу? Ребята ведь одни!»
Летела. В голове роились мысли:
«Ты опоздала – детям нагоняй,
Отчёты на компьютере зависли –
Опять кричи, детей за всё ругай».
Домой вернулась. Тишина повсюду,
Игрушки сложены, застелена кровать.
— Прости нас мамочка, мы больше так не будем!
— Родные, солнышки, за что же вас прощать?
Решили дети, что они плохие,
Во всём виновны, если мать ушла.
«Мои зайчата, лучики родные,
Пусть от обид останется зола.
Просила мама горестно прощенья:
—Запомните, что нет плохих детей!
Есть взрослых боль, горят её поленья,
И обжигают души малышей.
Рыдала мама к сердцу прижимая:
«Я так люблю, дышу для них одних,
Своих Софийку, Олюшку, Ванюшку,
Подвижных, звонких, ярких, непростых».
Назавтра в парке всей семьёй гуляли,
Вернули книгу Гектора Мало,
Роман о жизни — вспыхнул пламень алый,
Открылось сердце, на душе светло.