Медаль

 
А про это не знал командир…
А признаться – так я не дурак…
Что с великого страху подбил,
На окоп наползающий танк.

Он горелую рожь попирал,
Закрывая небесную синь…
Он рычал! Он гремел! Хохотал!
Пулемётом сбривая полынь.

- Обдристался, душа твоя вон!
Первый номер. Сержант. Уставной.
Разорялся, - Салага! Патрон!
И упал. И задёргал ногой.

Бинт! Да где же он! Не умирай!
Оттолкнул. Кровь на нижней губе.
Скалил жёлтые зубы. – Стреляй!
А не то раскатает НП*!

А не то… сука смерть, землемер,
Пару метров уже не скостит!
Сиротливо дурак - ПТР,
На распяленных сошках торчит.

Приложился, сползая в грязи,
Бахнул в серый, стальной силуэт.
Хошь – надейся, хошь – локти грызи,
Как узнаешь, попал или нет?

Где патроны?! Разрыв – живодёр…
В каску врезало! Как долото!
Дёргал - мёртво заело затвор.
- Мама! Мамочка! Боже, за что?!

Танк на бруствер упрямо полез,
Бронированный, клёпаный страх.
Словно тщился, до самых небес,
Доскрестись на жующих катках.

Немцы могут. Они мастера,
Херувимов как кур, перебьют,
Переедут святого Петра,
И раздавят господний приют.

Артиллерией вскопанный ров,
Не поможет. Пропал, остолоп!
Потемнело! Обрушился рёв,
Задрожал, оползая, окоп.

Подминая пластами земли…
«Нет! Не буду! Дышать! Как темно!»
Роюсь. Руки вслепую нашли,
Две гранаты. Такое кино…

Первый номер. Подошвы сапог,
Затянуло в ползущий металл.
Скребануло по каске. Рывок!
Придавило. И я заорал!

Перемать! Двадцать тысяч кило*!
Захрипел, бурой жижей давясь!
Завопил, а меня волокло,
Зарывая в кровавую грязь.

Проутюжил. И морду задрал,
Вылезая в пологий подъём.
Напоследок меня заплевал,
Из под гусениц, драным тряпьём.

Зло пробрало. - А вот тебе хер!
Снова вижу! Дышу! Соберись!
Жутко погнутый ствол ПТР,
Жалко скрипнул и свесился вниз.

Кожу снял с половины руки…
Хлещет кровь, хоть кричи «караул».
Я зубами рванул хомутки*,
И с отчаянным воплем, швырнул!

Санитары, бинты – всё потом!,
Уползает железный колосс!
По инерции, телом, лицом ,
Припечатался в зыбкий откос.

Отплевался. Скрипит на зубах,
В голове как цикады звенят…
Громыхнуло. Не так, чтобы – ах!
Но солидно, два раза подряд.

Не один… закоптили простор,
Два десятка железных могил…
Скрежетал, подвывая, мотор,
Дёргал хоботом пушки. Дымил.

Опростался в штанины… балда.
Обоссавшийся, этакий гусь…
Хорошо, что в окопе вода…
Не видать мой невольный конфуз.

Не заметен кровавый комок…
Первый номер на вечный покой.
Пробирался в траншее комсорг,
Забинтованной тряс головой.

Рот зевает. Не слышу вопрос.
Погоди. Оклемаюсь чуть-чуть.
Как пронзительно, бритвенно остр,
Каждый вдох, наполняющий грудь…

Через день, сам отец-генерал,
Жал мне руку… великая честь.
«За отвагу» мне дали медаль…
За какую отвагу? Бог весть.

26. 07. 2018г.
Пятаченко Александр.

Примечания. НП – наблюдательный пункт.
Двадцать тысяч кило – боевой вес немецкого танка Т-4 был примерно 18-24 тонны.
рванул хомутки – на советской противотанковой гранате РПГ-40 предохранительный шплинт выдёргивался с помощью брезентовой тесьмы, сшитой в петельку- хомуток.