ЧИП

        Шла зима 1966-67 года. Моей дочке Тане уже исполнилось шесть лет. Она стала большой девочкой и очень хотела, чтобы дома был хвостатый питомец – котёночек или щеночек. Как то мне на кафедру (домашнего телефона у нас не было) позвонила жена маминого брата – тётя Катя. Она сказала, что в начале года окотилась их кошка, котятки уже подросли, одного взяла её подруга – осталось два котика. «У тебя уж дочка большая, возьми, пожалуйста, котёночка, они очень хорошие и красивые» – сказала тётя Катя. Я пообещала посоветоваться с мамой. Дома все с восторгом отнеслись к идее взять котика.
       Через несколько дней, после занятий я поехала за котёнком. В большой картонной коробке лежала красивая, некрупная, пёстренькая, пушистая кошечка с двумя котятами. Один котик был похож на мать, второй же, был светло-бежевым, с чуть заметным розоватым оттенком. Я взяла из коробки тёплый пушистый бежевый комочек, он прижался ко мне и тихонечко замурлыкал. Выбор был сделан. Тётя Катя накормила меня ужином, и я стала собираться домой. Тётя Катя давала мне последние наставления: «На улице холодно, положи котика за пазуху, но придерживай, чтобы он е тебя не вывалился. Не наказывайте его, если дома он будет первое время плакать-мяукать – он же маленький, его только что разлучили с мамой… Позвони мне завтра обязательно». Я надела пальто, положила котика за пазуху –  пальто было приталенное, и выпасть он не мог – взяла свой деловой портфель и отправилась в путь. В метро котик тихо дремал. В электричке было жарковато, я расстегнула пальто. Котик посмотрел на меня своими тёмными глазками, сладко зевнул и пополз, куда-то мне за спину. В конце концов, он устроился сзади меня, на скамейке (внутри моего пальто), уснул и мирно проспал почти час. Перед выходом из электрички, я опять положила котика за пазуху.
       Домой мы явились в начале десятого вечера. Нас ждали. Дочка не хотела ложиться спать, пока не увидит котёночка. В прихожей, сразу за входной дверью у стенки, стоял плоский ящичек с сухим песком. Бабушка ещё днём принесла песок из погреба и просушила. Я достала котика из-за пазухи и поставила в ящик с песком. Он понюхал песок, немного потоптался в ящике, сделал своё дело, с важным видом закопал мокрый песочек и выпрыгнул из ящика, забавно отряхнув лапки. Бабушка налила в блюдце тёплого молока и позвала из кухни: «Кис-кис…», котик пошёл на зов и принялся с аппетитом лакать молоко, а наевшись, сел и стал умываться. Я сказала дочке, что давно пора спать. Она взяла котика на руки, погладила, отнесла на свою постель и пошла в ванную умываться и чистить зубы. Когда дочка вернулась в спальню, котёнка там не было. Мы искали его, звали «Кис-кис…», заглядывали под кровати, но так и не нашли.  Дочка совсем расстроилась, но я её уговорила, сказала, что котик не мог пропасть, дверь квартиры закрыта и он не мог никуда уйти. Просто малыш устал с дороги,  нашёл укромное место и лёг спать – завтра утром он появится… Я почитала, как обычно, Танюше книжку на ночь и спросила её, как мы будем звать котика? Она сказала: «Давай назовём его Чип» – мы совсем недавно закончили чтение интересной книжки про тигрёнка Чипа. Я сказала: «Ну, Чип, так Чип», мы ещё несколько минут поговорили и дочка уснула. Скоро и мы все легли спать. Я спала тревожно, часто просыпалась и слушала, не мяукнет ли кот, но в квартире было тихо.
      Проснулась я утром, как обычно, в семь часов, встала и пошла в кухню. Бабушка уже готовила завтрак, а Чип с удовольствием лакал молоко из блюдца. Когда я вышла из ванной, сытый котик умывался. Я взяла его на руки и стала гладить тихонько приговаривая: «Чип, Чип», котик смотрел на меня умными глазками, как будто понимая, что я называю его имя. Мама уже тоже встала. Я пошла, будить дочку с котёнком на руках. Таня очень обрадовалась. Мы зажгли во всей квартире свет и внимательно осмотрели все углы. Везде было чисто – ни каких-то луж, ни других нежелательных явлений – кот пользовался ящиком с песком. Какой умник! За завтраком дочка объявила маме и бабушке (то есть своей бабушке и прабабушке), что котёнка теперь зовут Чип. Я отвела её в детский сад и поехала в свой институт, где с конца 1966-го года училась в очной аспирантуре, несколько раз в неделю посещала занятия по немецкому языку и лекции по философии. С начала весеннего семестра меня привлекли к преподавательской работе (пока, на общественных началах) и к другим кафедральным делам. Из института я позвонила на работу тёте Кате и порадовала её хорошими новостями.
      Наш новый хвостатый член семьи моментально освоился в квартире, поняв, что он обрёл дом и близких людей. Для ночного сна он облюбовал мамин диван, ложился вежливо в ноги и спал, свернувшись клубочком. Дочка очень хотела, чтобы Чип спал с ней, но ему не нравилось спать ночью на её кровати, думаю потому, что Таня, как и большинство детей, во сне часто ворочалась. Спокойней всех спала моя мама, и Чип выбрал её.
      Чип рос здоровым, весёлым и разумным котиком. Он много играл, доставляя удовольствие дочке и взрослым. В проёме двери из прихожей в большую комнату мы повесили на эластичной ленте резиновую игрушку с пищалкой. Можно было долго любоваться на игры Чипа с этой игрушкой. Он вцеплялся своими острыми зубками и тянул со всей силы резинового зверька к входной двери, мотая головой. Зверёк пищал. В конце концов, игрушка вырывалась из кошачьей пасти, начинала летать на резинке туда-сюда, а кот прыгал, стараясь опять схватить её. И так могло продолжаться до бесконечности. Не смотря на свой весёлый нрав и подвижность, Чип вёл себя хорошо. Он не лазил по занавескам, не запрыгивал на обеденный и кухонный столы, аккуратно пользовался своим ящиком с песком, не докучал никому громкими криками. Ел он всё – и молочко с белым хлебом и мясо (сырое и варёное), с удовольствием съедал кусочек рыбки – и варёной и сырой, кусочек колбаски или яичка, очень любил ряженку и щи со сметанкой.
      К концу весны наш питомец заметно подрос, стал длинным и начал линять. Когда на улице подсохло, мы стали выносить котика во двор. Первое время он боялся, но вскоре стал с удовольствием бегать по травке, ловить бабочек и всяких летающих жучков. К середине лета Чип стал проситься на улицу, и мы стали его выпускать ненадолго одного, присматривая за ним. Постепенно прогулки Чипа становились всё длиннее, он отказался от ящика с песком. В конце лета этот ящик убрали. Когда Чип первый раз не пришёл домой ночевать, мы волновались, но утром, часов в семь, он явился и замяукал у двери в квартиру, прося его впустить.
     К середине лета Чип вылинял и превратился в аккуратненького гладкошёрстного котика, длинного и ловкого. Что интересно – у кота не было периода комковатости шерсти, никаких колтунов или проплешин. Он линял постепенно, и всё время смотрелся опрятно. Потом Чип стал постепенно обрастать и к началу холодов опять стал очень пушистым, с великолепными штанами и пышным хвостом, теперь уже, крупным котом. И что это была за порода? Сибирские коты и кошки тоже линяют, но они не становятся  гладкошёрстными и линька у них проходит не так благополучно, их надо постоянно вычёсывать, чтобы они имели приличный вид.  Кто-то сказал, что, наверное, это персидский кот.  Ну, не знаю… Так и повелось, летом у нас был кот гладкошёрстный, зимой – шикарный, пушистый, крупный красавец.
     К зиме у Чипа сформировался чёткий распорядок жизни, от которого он никогда, какая бы ни была погода, не отступал. Вечером, около девяти часов он подходил к входной двери и негромко мяукал. Его надо было выпустить из квартиры. Причём, выходя, он оглядывался и ещё пару раз мяукал, словно приглашая нас отправиться на ночную прогулку с ним. Кот научился ловко самостоятельно открывать дверь из подъезда на улицу и обратно, не смотря на довольно тугую пружину. Он был сильный и крупный, весил около десяти килограммов и, выходя, он открывал дверь с разбегу, своим весом. Когда ему надо было войти в подъезд, он ложился, просовывал сильную, когтистую лапу в щель под дверью, сильно дёргал лапой дверь и моментально проскакивал в приоткрывшуюся узкую щель. Утром в семь часов он уже сидел под дверью квартиры и подавал голос и в будние и в выходные дни. Надо было быстро встать, впустить кота и дать ему из холодильника довольно большой кусок сырой мороженой трески, которую он быстро съедал. Наевшись, Чип с разбегу запрыгивал на книжный шкаф и на несколько часов блаженно засыпал. 
      Чип редко выходил из дома днём. Он нежился на диване, часами сидел на подоконнике и смотрел в окно, любил полежать у кого-либо из нас на коленях, чтобы его гладили, играл со своей игрушкой на резинке. Эти игрушки приходилось время от времени менять, так как у Чипа были острые зубы. Любил Чип наблюдать, когда мы сидим за столом и едим. Он никогда ничего не выпрашивал, он был сытый, просто сидел и смотрел, но когда ему предлагали, что-либо вкусненькое,  деликатно слизывал это с ладони. Кот был неравнодушен к текущей воде. Он, как завороженный смотрел на бегущую из кухонного крана струю воды, когда кто-то мыл посуду. Пойти и принять ванну, не пригласив с собой Чипа, было просто невозможно.  Услышав, что в ванной льётся вода, он открывал лапой дверь и заходил. Если дверь была изнутри заперта, кот царапал дверь и обиженно мяукал. Попав в ванную комнату, кот садился на край ванны поближе к крану, наблюдал, как человек моется и, когда из крана текла вода, играл со струёй воды, трогая её лапой. Это было очень забавно. В общем, днём наш Чип был компанейским, семейным, ласковым и деликатным котом.
       Дочка моя любила летом изредка пойти на ближний пруд с удочкой и половить рыбку. В пруду водились мелкие, до десяти сантиметров в длину, ратаны. Она приносила в маленьком ведёрке обычно по десять-пятнадцать живых рыбок. И тогда мы устраивали во дворе представление, позвав соседских детей. Я выносила во двор большой таз и ведро воды. В таз выпускали рыбок и звали Чипа. Рыбки плавали в тазу. Чип какое-то время наблюдал за плавающими рыбками, потом лапой пытался поймать одну из рыб. Это было не так просто. В конце-концов, кот входит в раж. Там было уже не до мокрых лап. В ход шли все четыре лапы, брызги разлетались во все стороны, сверкая на солнце. Поймав очередную рыбку, Чип надкусывал ей голову, клал на траву и продолжал рыбную ловлю. Он, каким-то образом, умудрялся укладывать пойманных рыбок ровненьким рядом, головами в одну сторону. Это продолжалось, пока не были выловлены все рыбки. Поймав и уложив в ряд последнюю рыбку, абсолютно мокрый кот проходил вдоль ряда, нюхая каждую рыбку, потом стряхивал воду с шубки и довольный шёл домой сохнуть. Прудовую рыбу он не ел, предпочитая магазинную мороженую треску. 
       В отличии от кота Тарзана, который когда то жил у нас, Чип не был охотником. Может он ночью, между делом, и ловил иногда мышек, но, скорей всего, их не ел. Однажды, соседка по площадке (В доме на каждой площадке было по четыре квартиры.), каким-то образом, поймала в своей квартире мышку и принесла её Чипу. Мы посадили мышку в ванну – она не могла оттуда выскочить по гладким отвесным стенкам и суетливо бегала по дну ванны. Пригласили Чипа. Кот сел на край ванны. Какое-то время он наблюдал за мышкой, потом лениво зевнул, ушёл на диван и, свернувшись уютным клубочком, уснул. Мы были разочарованы. Что сделали с мышкой, точно не помню, скорей всего, выбросили на улицу с балкона, так как просто взять и убить её никто из нас не мог.
      Чип продолжал жить своей размеренной, счастливой кошачьей жизнью, днём домовничал, ночь котовал. Постепенно на улицах посёлка всё чаще стали попадаться похожие на Чипа, взрослые и маленькие коты и кошки. В лес, я думаю, кот не ходил, предпочитая общаться с себе подобными в посёлке. Надо сказать, я не помню, чтобы наш любимец пришёл утром домой со следами драки, с прокушенным ухом или выдранным клоком шерсти. Он всегда был чистый, зимой пушистый, летом идеально гладким. Он был большой аккуратист. Кот не только никогда не пачкал в квартире, но и не имел привычки метить углы, даже в подъезде никогда не было характерного кошачьего запаха.
       В нашем двухэтажном доме был большой, высокий чердак. С верхней площадки туда вела добротная, хорошо закреплённая, деревянная лестница с перекладинами. Крышку-вход на чердак, обычно не закрывали. По краям чердака проходили трубы парового отопления, над каждым подъездом имелось окно, было и электрическое освещение. Зимой и в затяжные дожди на чердаке вешали сушиться бельё, каждая семья на свои верёвки над своей квартирой. Чип иногда похаживал на чердак. Как-то я заметила, что он стал лазить на чердак очень часто. Однажды, я увидела, что он лезет на чердак с мышью во рту. Я полезла на чердак посмотреть – в чём дело. Смотрю, из угла вышел Чип. Подошла поближе. Надо же! Наш кот завёл на чердаке семью. На каком-то старье лежит кошка, доедает мышку, а около неё копошатся два совсем маленьких котёночка. Мне не хотелось, что бы об этом знали соседи, но я потихоньку стала носить кошке молоко и поставила миску с водой. Дело было весной, погода была ясной, бельё сушили на улице и на чердак никто не лазил.
      Время шло, котята росли, они стали бегать по чердаку и выглядывать сверху на лестничную площадку. Однажды, выйдя из квартиры, я обнаружила одного котёнка сидящим на нижней ступеньке чердачной лестницы. Я быстро его схватила и вернула на чердак. Через несколько дней старик-сосед остановил меня, когда я возвращалась вечером домой, и стал мне громко выговаривать, что мы развели в подъезде кошатник, что наш кот завёл на чердаке семью и это безобразие. Сосед был старый и вздорный. Когда-то, до выхода на пенсию, он был директором завода и до сих пор считал себя начальником. Он мне заявил, что если я, в течении недели не разберусь с этой кошачьей семьёй, он отравит или придушит их всех и Чипа заодно…
      Вечером на семейном совете мы пришли к единому мнению, что сосед вполне способен осуществить свою угрозу и нам надо действовать. Оба котёнка оказались мальчиками. Они были очаровательны – как две капли воды похожие на отца. Их мы быстро пристроили в хорошие руки. А вот, с кошкой была проблема, её никто не хотел брать. Дочка просила, что бы мы эту кошечку взяли к себе, но и мама, и бабушка были категорически против. Я помалкивала, понимая, что кот и кошка в доме – это масса проблем. Бабушка сказала, что она может договориться с мужчиной, который нам, за деньги, конечно, колол дрова, он заберёт кошку и ликвидирует. Мы – я, мама и Таня были против такого решения проблемы. Оставлять кошку на чердаке тоже было нельзя. Сосед не шутил. Мне было велено что-нибудь придумать.
      В ближайшую субботу я собиралась ехать в Химки к двоюродной сестре. Утром, отловив на чердаке кошку, я принесла её домой, сытно накормила, посадила в большую, старую сумку на молнии, подстелив ей мягкую тряпку, и отправилась в путь. В электричке народу было мало. Я поставила сумку с кошкой рядом с собой. Сытая кошка всю дорогу мирно спала. Перед тем как выйти из вагона в Химках, я расстегнула молнию сумки, погладила на прощанье кошку, пожелав ей всего доброго, и ушла, оставив сумку в вагоне. На душе было неспокойно. Я чувствовала, что виновата перед кошкой, и очень надеялась, что она как-то пристроится, и будет жить счастливо.
      Чип жил в своё удовольствие и на радость нам Я окончила аспирантуру, защитила диссертацию, осталась в институте на преподавательской работе. Таня серьёзно занялась спортом. В конце июня 1975 года я, как обычно, уехала работать руководителем группы студентов на  учебную, полевую практику в районе города Чехова. Дочка уехала на спортивные сборы на полтора месяца. Каждую субботу я приезжала вечером домой, а рано утром в понедельник возвращалась на базу практик. Бабушка была уже очень старенькой, ей шёл девяносто третий год, она почти ослепла. Мама болела, весной 1975 года у неё был инсульт. К лету стало лучше, мама стала выходить на прогулки. В воскресенье мне надо было закупить им на неделю продукты, приготовить на несколько дней еду, наполнить морозилку полуфабрикатами, постирать, убраться в квартире. В середине июля, в мой очередной приезд, мама сказала мне, что в четверг Чип был вялый, весь день лежал и отказывался от еды. Вечером он, как обычно, ушёл на улицу, а в пятницу домой не вернулся. Мама выходила несколько раз во двор, звала Чипа, но он не появлялся. Ни в субботу, ни в воскресенье Чип так и не пришёл. Я тоже выходила, звала его, но всё было напрасно.
       Когда я приехала домой в следующую субботу, мама со слезами на глазах, поведала мне грустную новость. Чипа у нас больше нет. В середине прошедшей неделе, а погода стояла жаркая, у нас в подъезде стало плохо пахнуть. Запах шёл из-под деревянной лесенки в пять ступенек, которая вела от входной двери в подъезд на площадку первого этажа. Сбоку у лесенки было отверстие, и кошки под лестницу лазили. Мужчины с первого этажа пытались, посветив фонариком туда заглянуть, но, ничего не получалось. Решили вскрыть ступеньки. Чип лежал мёртвый и начал уже разлагаться. Сосед с первого этажа положил Чипа в большой полиэтиленовый пакет и унёс, сказав, что похоронит его в лесу. Чипу было всего восемь лет. Он никогда у нас не болел, был здоровый и активный. Что с ним случилось? Может вредный старик-сосед осуществил свою угрозу и отравил нашего кота? Мы очень горевали.
         В первых числах августа я вернулась домой. До конца сентября у меня был отпуск. Дома без Чипа было грустно. Вскоре приехала со сборов и дочка. Она очень расстроилась, узнав нашу грустную новость, проплакала весь вечер.