власть

для него была я рукою правой, принесла победу ему и славу, и ни разу в пальцах не дрогнул лук. все, кто был когда-то пред нами грешен, лгали нам — обманщиков надо вешать, но велел он их отвести к колу. где стекло хрустело под их ногами, где костры чадили, воняло гарью, там над ними звонко смеялся чёрт, мне в лицо плевали и звали мразью — потому, что всех обрекла на казнь я, всем в итоге сделалась палачом.

там, где мы сражались, отныне пустошь, по костям он шёл, оглушённый хрустом — их ему под ноги сложила я. всех земель владыки его боятся, все они в сравнении с ним — паяцы, а за нами — правда, клинки и яд.

как-то раз открыла глаза в темнице — каждый день там будто неделя длится, ничего вокруг, кроме грязных стен. не пришёл ни разу меня проведать, будто вовсе не было той победы и не мой клинок на войне блестел. он хотел один усидеть на троне, знать, что мразь-палач никогда не тронет — мало что так портит людей, как власть.


и когда я вышла, то все вопили, что пойдут плясать на моей могиле.
и он упивался моею болью всласть.но не знал он, как шатка бывает власть;
и не знал он, как опасно меня предать. и не знал он:
королевы могут королей поменять.