Как русские встречали Риббентропа

На Мюнхенском собрании судили,
Судили да рядили, заседали:
- Там на Востоке окопался Коба (Сталин),
И надо что-то делать! - учудили
И с Гитлером пакт о ненападеньи заключили.

А коль собрались к Гитлеру бар'боссы,
То тут же Фюрер стал рукопожатным.
И над Европой дым от трупов сладким.
И где-то уж маячил Барбаросса -
Пусть гонит "драг на остен" ("тише, здесь доносят

На каждого, кто смеет рот открыть").
- Что птичьи клювы метят на Москву?
- Товарищ Сталин, в Мюнхен на беду
Сбежались Три Сестры (какая прыть).
- А их там три*? И бабы нам грозить?

Что если к нам их Риббентропа пригласить.
Ну, не самим же бегать к ним за стол.
У белокурой бестии прикол:
Она и на Восток готова заскочить.
Вам подписать чего-то? Фить-дас-фить.

Две остроносых птицы "С нами Бога"
Пересекли границу "Серп и Молот".
И тут же были встречены шрапнелью. "ГОТ!"
- Он что же Сталин полный идиот? Рога
Ему Германия сломает! - Солгал!

Не наши подписи - а головы здесь ждут!
- Эй, разворачивай! Домой! Союз - капут!
Внизу же растерялись: вот те мут-
ЕР! Хотели пристреляться. Нагло ж прут.
- Да вас тут отдадут чуть что под суд!

Рядили: немцы к заду повернут.
Теперь не сядут. Им тут не Европа.
Но Риббентроп всё ж сел. И молча хлопал
Кого-то по плечу. Смешлив был и не крут.
И ни гу-гу за свой петляющий маршрут.




*Великобритания, Франция, Италия - в гостях у Гитлера (Мюнхенские соглашения)



В день прилета Риббентропа в Москву мне срочно позвонил К. Е. Ворошилов и сказал: «Товарищ Серов, хозяин приказал вам вылететь в Бежицу Калининской области на аэродром и обеспечить пролет немецких самолетов. Если они там сядут, то обеспечьте немцам закуску», и добавил, что «в Бежице стоит зенитный полк, так проверьте, чтобы не вздумали стрелять по немецким самолетам».

Я спросил, когда вылетать. К. Е. Ворошилов ответил: «Сейчас же, самолет вам даст начальник ГВФ Картушев». Я ответил, что сейчас же выеду на центральный аэродром и вылечу. На аэродроме мне дали самолет Картушева — американский «Локхид», скорость 270 км/ч, небольшой, аккуратный самолет на 8 человек. Летчик был уже проинструктирован, и мы взлетели.

Сравнительно быстро мы приземлились в Бежице. Я там проверил готовность диспетчера и радиста к приему гостей и связался с командиром зенитного артполка, прикрывавшего аэродром. Командир полка заверил меня, что у него орудийный расчет на месте, строго проинструктирован «не стрелять».

Я сказал, что лучше было бы орудийный расчет отвести. На это мне командир полка резонно ответил, что надо же артиллеристам посмотреть опознавательные знаки немцев и, кроме того, потренироваться в наводке по самолетам, тем более, они пойдут на большой скорости. (В те времена скорость у Ю-88 была 450 км/ч, у нас — ТБ-3 со скоростью 320 км/ч.) Мне, как артиллеристу, все эти рассуждения показались основательными, и я согласился.

Поехать на артпозиции не было времени, так как радист доложил, что «вошел в связь с гостями», они на подходе. Я вышел на летное поле и стал вглядываться.

В воздухе показались два бомбардировщика на высоте 3 тысячи метров, которые шли на большой скорости. Радист сообщил, что идут на Москву, и стали разворачиваться над аэродромом.

В это время в воздухе недалеко от самолетов я увидел разрыв шрапнели, за ним — второй и третий, а затем три разрыва возле головного самолета. Я схватил висевший на шее бинокль. Никакого сомнения: зенитчики шрапнелью начали обстрел «немецких гостей».

Я бросился к телефону, оглядываясь, и видел, как еще несколько снарядов разорвались вблизи самолетов. Вызвав командира зенитного полка, я закричал на него: «Прекратить стрельбу!» Тот, заикаясь, отвечал, ч то он и сам не знает, как это случилось, сейчас разберется и т. д.

Я бросил трубку и по ВЧ позвонил в Москву, доложив об этом происшествии, с тем чтобы они были в курсе дела. Я, правда, еще не знал, были ли пробоины на крыльях, но оба самолета пролетели. После этого быстро побежал к своему самолету и вылетел в Москву.

На центральном аэродроме спросил у ребят, как себя вели немцы. Мне сказали, что нормально. Сам же я пошел к немецким самолетам под предлогом посмотреть Ю-88. Я тщательно вглядывался, нет ли пробоин на крыльях. К счастью, ничего не заметил и поехал на работу.

Созвонившись с т. Ворошиловым, я ему все доложил и написал донесение, после чего на место для расследования был послан начальник Особого отдела НКВД Бочков*, который мне потом говорил, что командир полка и командир батареи за преступное отношение были отданы под суд. Эта крайность, мне думается, не вызывалась необходимостью.

Об этом случае почти никто не знает, но я перетрусил сильно, так как представлял, что если бы стрельба окончилась сбитием самолета с Риббентропом, или даже сопровождающего, то это, я думаю, вызвало бы бурную реакцию у сумасшедшего Гитлера, и не исключаю, что могла бы вспыхнуть война. К счастью, этого не случилось.

Тогда же был подписан пакт о ненападении между СССР и Германией. Кстати сказать, до подписания пакта Москва-Берлин советское правительство неоднократно предлагало англичанам и французам договориться и вместе выступать против агрессивных замашек Гитлера. Однако из этого ничего не вышло.

Мы знали, что по линии НКВД СССР предпринимались неоднократные попытки вести переговоры. Советское правительство, Политбюро не исключали возможность конфликта с Германией. Поэтому нам ничего не оставалось, как идти на вынужденный пакт, чтобы оттянуть этот страшный момент — войну. Другого выхода не было.


Серов Иван Александрович » Записки из чемодана [Тайные дневники первого председателя КГБ, найденные через 25 лет после его смерти]