Каторга

«Пятнадцать лет на каторге.
Морозиться, в Сибирь!»
Гул ощущений каверзных
колодками прибить,
не картами-колодами,
не козырем накрыв.
Эй, там! Всадите пороху
в запущенный нарыв!

Что, человек, отрезанный
от общества теперь,
пригонит тройку резвую
в смятение толпе?
Не оживить несчастную,
счастливого ссудив.
Суды остались праздными
за гибель их двоих.

Чуть свет — тяжёлой поступью,
железо волочу,
прошу о смерти, проклятый,
не преуспел ничуть.

***
— Освобождают, слышишь ты?
— На это наплевать.
Скажите, умер выживший?
— Ну, за своё опять...

Приду с цветами первыми,
пред низшей повинюсь,
поймаю в поле пегую,
сложу на спину груз
и побегу в Швейцарию,
как нипочём черта...

— Пойди, взглянул в зерцало бы!
— Позвольте, я устал!
Простите, Глаша, смертного,
на улице гроза.
— Здесь было очень ветрено
пятнадцать лет назад.
И я прошу прощения
за выпад, странный гость.
Хотите чаю? Трения
оставим. — Мне пришлось
сюда пробраться тайною. Извольте расспросить...
— За той калиткой дальнею
берёт лесной массив
начало. Как заходите —
налево, по прямой,
так с четверть часа. — Вроде бы
там кладбище? — Порой
прощаемся нежданно мы
с хорошими людьми.
— Спасибо, до свидания!
— Господь вас сохрани!

Бреду, зажав в беспамятстве
крестьянский крест в руке,
а камень-сердце мается,
стучит, скребёт в тоске...

***
Вдруг просыпаюсь. Чёрт возьми,
приснится ерунда!
Ладонь вот только проткнута
крестом. Но не беда.

(23.07.2018)