Частушки Серемушки

Говорит Фоме Ярема: «доберемся до Серемо».
Возразил ему Фома: «не дойти до Серема».

Вот и берег Селигера, ветер воет, как мегера.
Не страшны нам снег и лед – мы не даром «суперфлот».

Путь по озеру обычен: оставляем слева Кличен,
Городомлю, Нилов шпиль. Ветер с волн срывает пыль.

Передых на берегу – загораем  на снегу.
Чудный миг, сплошная нега – Гена в шляпе в стоге … снега.

Мы у Ниловой пустыни осмотрели все святыни.
Реконструкция в пустырь превратила монастырь.


Во дворе, как в феврале – вихри снега, все во мгле.
У команды бравый вид и отличный аппетит.

Хоть на картах остров Хачин очень четко обозначен,
Чем привал искать, сперва отыщи в лесу дрова.

Спал, не спал, а снова в путь. (Отоспимся  как-нибудь).
Кровотынский  плес коварен, как казнивший здесь татарин.

Справа церковь Кровотыни, словно перст среди пустыни.
Слева Хачин, прямо – мыс. Хочешь плач, а хошь молись.

Рвутся Садовы вперед, аж уперлись байдой в лед.
Видно, путь на Хресный плес не возможен без колес.


Возле входа во Княжу на пляжу себе лежу.
Здесь лосиськи там и сям. Слава авторам – лосям!

Чтобы взять патент природы, аспиранты тратят годы.
Вот засечь бы нам момент как творится экскримент!

Против ветра напролом. За углом маячит Лом.
Все кругом  довольно глухо, где-то слева Серемуха.
Мы в реке, почти нет ветра. В час – четыре километра.
Лучше плыть рекою вспять, чем супротив ветра жать.

Берега – паршивый лес. Слышим вдруг: «Христос воскрес!»
Пеших тактика проста – интерес вокруг моста.

Храп над лагерем стоит. Лишь фотограф наш не спит.
Отражает свежий лед свет, что скупо солнце льет.

После очень  «теплой ночки» белым мхом покрыты кочки.
Толь сперва сходить направо, толь накапать в рот какао.

Снова тема диссертации: «брюки в ходе сублимации».
Залезайте в брюках в воду лишь в холодную погоду.

Среди леса, словно в сказке, вырос храм навстречу Пасхе.
Интересно, есть ли ГОСТы на забытые погосты?

Лучше зодчие удушатся, чем забудут  Мишу Ушаца.
Здесь во храме – ни души, хоть о маме напиши.

Синусоиды, овалы, бесконечные завалы.
Пилишь час, – взглянул окрест – в ста шагах знакомый крест.

Взгляд на брег прощальный бросив, в реку сверзился Иосиф.
Керберг из резервов ставки предоставил другу плавки.

Мы застряли в Серемухе меж Мошонок и Красухи.
Словно к Риму,  все дороги привести должны нас в Роги.

Упираться надо рогом, по таким бродя дорогам.
Но поскольку дорог рог, лучше топать без дорог.

Нас подбросить трактор просим. До Серемо -  ровно восемь.
Трактор вам не пешеход – он все тридцать наскребет.

Вот село Сухая Нива – до чего ж кругом красиво!
Правда, здесь не слишком сухо. До свиданья Серемуха.

Мы на гешкиной тележке совершаем перебежки.
Интересная работа – груз возить через болото.


Мы, друзья, почти что дома: в двух шагах орет  Серемо,
На суку висит трюмо, сами ж словно эскимо.

Взяли воду в Серемо - натуральное дерьмо.
Пусть нам лучше будет хуже, набираем воду в луже.

Шторм пять баллов или выше. Может завтра будет тише?
А на утро видим мы белоснежные холмы.

На холмах в извечном страхе жили жалкие монахи.
Здесь на бреге Серема их стояли терема.

Настоятель на Граничной встречен девой симпатичной.
Он монахам приказал рыть в Граничное канал.

Чтобы озеро при этом не совсем усохло летом,
Набрались монахи духу – перекрыли Серемуху.

По приметам в два приема переплыли мы Серемо.
Против ветра и волны – страху полные штаны.

Только Гешка в страшной спешке, не заметив белой вешки
(толь березы, толь ветлы) не уплыл едва в Хриплы.


Лес налево, лес направо, прямо узкая канава.
В ней застрял широкий зад – ни вперед и ни назад.

Новый метод вам знаком, ловить рыбу рюкзаком?
Чтобы лучше шел на дно, в нем и спальник заодно.

Нас на речке на Граничной кормят гречкой преотличной.
И мы ждем давным-давно пока выйдет все пшено.

Речка ставит нам экзамен: вот довольно гладкий камень.
Стоит только с камня слезть – свежих дыр с десяток есть.

Видно возле переката, что река слегка поката.
Наше счастье, что пока не порвали мы бока.

Керберг просится на берег почитать, что пишет Герек.
Он уже не первый год речи Герека везет.

Кто сказал о том, что виски не возможно пить из миски.
Ради Маркса и Луизы мы согласны на сюрпризы.

Гешка весь буквально в мыле, рвется он домой к Людмиле.
Знать ему «младая лада» слаще дынь и мармелада.

В Рождестве отец Евгений всех поставил на колени,
Чтобы ветром не снесло, он упер в гранит весло.

Есть два типа остановки: для души и для «духовки».
Остановка для души – рви цветы в лесной глуши.

В честь открытия сезона заменял друзьям Кобзона.
Керберг – весь пример терпенья, все ж развили ускоренье.

От Осташкова до Шлины вдоль по камушкам дошли мы.
Пусть плывет до Волочка наш бидон с-под молочка.

Говорит Фоме Ярема: «превосходное Серемо…»
Соглашается Фома: «превосходно и весьма!»