from Tarshish

я пишу лишь тебе
из фарсиса,
ведь можно?
оставив тибет,
я нарушил обет
и безбожно,
как крыса,

бежал.
здесь лишь толпы зверей,
что в обличье людей,
среди мрамора скал.

и молитвы их тише
ассура и фив,
неподвижно застыв,
они курят настой из гашиша.

они любят вино
и одеты в шелка,
их рабы - словно псы,
каждый знает одно:
быть покорным в веках,
это даже не страх,
а привычка и цзы.

к чужакам не добры,
но кормиться дают,
скот на склонах пасут,
а их бонзы мудры.

и достать здесь
табак
даже проще, чем чай.
здесь так много собак,
то ли спесь,
то ли лай,
каждый дом - как кабак.

они праздны и злы,
и привыкли к теплу.
им суровых бойцов
заменяют послы,
что за странный народ!
поручают ослу
написанье стихов,
чтобы он умаслил
честолюбия зов
неуемных господ.

здесь не место живым,
лишь блюди каждый шаг,
не грешишь - не чужак,
чужаков - на костер,
до костей, пока дым...
здесь формальность и спор,
и "не пойман - не вор!"

я пишу из фарсиса,
здесь странно
и тошно.
здесь запахи тиса,
но душно,
тревожно.

пребудь со мной в мире,
мой друг,
иду на восток.
и здесь бродят сатиры,
играют на лире,
шелка и бамбук
и коралловый сок.

скучаю.
не жди.
обнимаю.
как прежде,
ты снишься мне, друг.
за сим завершаю,
мешают дожди
и сырая одежда,
и надо б поправить
на ослике тюк,
осталось немного:
лишь злая дорога
да добрая память.