Заведу себе лес! Приведу в него рысь!

У кого-то в раю - и семья, и очаг,
и антоновка пахнет прибоем,
а в моём по ночам только чайки кричат,
не поют, а кричат - как от боли;

а в моём - лоскуты от былых парусов,
штиль такой, что не даст шелохнуться
ни единому нерву. Я взят на постой,
чтоб с ума не сойти, не рехнуться.

У кого-то глаза не слезятся в раю, -
даже вдуматься страшно! - от счастья,
а мои пересохли еще на корню:
только-только с тобой попрощаться;
 
только-только сказать, что любил и люблю.
Если это бессмыслица, Боже,
что ты сам так горбатишься в этом раю
ради горе-блаженных ничтожеств?!

Голубая, в лучах оборвавшихся высь,
небеса - бесполезная штука?!
Заведу себе лес!.. Приведу в него рысь!..
Научу по-кошачьи мяукать,

чтоб позвал, - и с урчаньем лизнула в лицо,
как никто больше так не умеет.
Что нам дом на краю и с резьбою крыльцо,
если Бог и угла не имеет? 

Запрокину же голову: дальше - куда?!
Что там выше Всевышнего даже?! 
Что там плещет, как будто живая вода,
но куда не ступить уже дважды.