Золотая жила

(Эта статья принесла звание лауреата 3-й степени в номинации "Публицистика, эссеистика"на литературном фестивале "Русский Гофман-2018" в г.Калининграде).
       *    *    *    *    *    *

«Постоянно вступал в монолог с властью».
(И.Терехов. «Дорожные знаки»)

Дряхлый старик, пишущий  интимные стихи, скорее всего, будет смешон. Его ли это дело? Лирика – дело молодых. Сложно представить себе седокудрого и морщинистого Пушкина, или облысевшего, в очках и с красным носом  Есенина, пишущих мадригалы. А вот критикующих  власть – запросто. При любом режиме,  даже – вообразим -  самом идеальном,  всегда найдутся недовольные этим режимом люди. С этой своеобразной темой,  «Поэт и царь»,  Всеволод Емелин, знаменитый московский поэт, желчно-сатиричный, насмешливо-юморной, сам отнюдь не молодой человек, оседлал в  воистину золотую жилу. Начав свой путь в известность со знаковых  «Песен аутсайдера» в 1990-е годы, он продолжил, так или иначе, комментировать действия или бездействия властей и дальше. Хотя сам поэт, возможно, в шутку  просит называть его не сатириком, а летописцем, потому что, по его словам, сатирик знает, «что такое хорошо и что такое плохо», а он, Всеволод Емелин, этого не знает.

А тема эта особенно сложна для  нынешнего творчества. Это не Российская империя, когда императоры знали своих поэтов поимённо и, случалось, становились личными цензорами некоторых из них. Увы, для современных пиитов это – неслыханная роскошь. Они бы и рады, но -  свобода слова! -  что означает: да хоть там упишитесь о чём хотите, кому вы нужны? Не будем брать СССР, но со времён Б.Ельцина и до последних дней «царю», т.е. власти, глубоко плевать на всех литераторов скопом и на каждого поэта в отдельности. Как говорится, писатель (поэт) пописывает, власть – поплёвывает. Недаром идут стенания по всей Руси по поводу единого государственного союза писателей, не терпится писателям выстроиться по официальному ранжиру и получать хоть какую-то пайку за свои труды: «…Сотни лет поэты с поэтками  / Харчевались не очень густо, / Но всегда имели  объедки / Со стола царя иль курфюста…» («Стихотворение о русско-грузинской информационной войне»). А то рынок-то ведь расставил всё по своему порядку. К сожалению только, рынок у нас дикий.

С «царём-батюшкой» в повседневной жизни мы встречаемся только на экране телевизора. Может быть, поэтому у Вс.Емелина так мало строк о верховной власти. В 1990-е годы он всего один раз позволил себе посмеяться над гарантом Конституции: «…Притихли у двери министры. / Премьер застыл, как монумент. / А в кресле на вид неказистый / Российский сидит президент. / Взопил он болотною выпью, / Услышавши Машин рассказ: / «Я больше ни грамма не выпью, / Раз нету в аптеках лекарств». / Не веря такому поступку, / Министры рыдают навзрыд…» («Маша и президент»). Вряд ли поэт любил Б.Ельцина больше, чем Л.Брежнева или потом В.Путина. Возможно, это была тогда просто инерция помалкивать о тех, кто выше, а не то сошлют подальше. Потом этот страх исчез…

Надо отдать должное: в «Песнях аутсайдера» получили, как в зеркале,  отражение  многие проблемы  того времени, сложилась  эдакая мини-энциклопедия русской жизни 1990-х… И обо всём Вс.Емелин  говорил ясным, внятным, простым языком, возвращал словам их конкретное значение. Не писал толерантно-нейтрально, с лёгкой истомой в голосе, «гей», а по-простонародному, от души,  - «пидор». Не писал «дорогие россияне», а называл конкретно: «чечен», «еврей», «русский», «хохол», - в зависимости от обстоятельств, в какие попадал его лирический герой. Хотя, в общем-то, особой заслуги самого литератора в этом не было. 1990-е годы – время безудержной свободы слова, остановить которую могла  разве что только бандитская пуля, если кто-то куда-то не туда залез с этим своим «свободным словом». Хотя последнее относилось, скорее, к журналистам. Поэтов никто не отстреливал, даже литературные  критики и конкуренты.  Никому они были не нужны. В общем, это были годы, когда при слове, например, «еврей», никто не хватался одной рукой за сердце, а другой за 282 статью Уголовного кодекса РФ (экстремизм и разжигание межнациональной розни), которую, кстати, ввели только в 2002 году. А чего было хвататься, если все язвы были на поверхности и их проявления  напрямую сочетались с той или иной группой «дорогих россиян»: чеченская гражданская  и две контртеррористические войны на Северном Кавказе: «…Среди рваной стали, / Выжженной травы / Труп без гениталий / И без головы. / Русские солдаты, / Где башка, где член? / Рослый, бородатый / Скалится чечен…» («Колыбельная бедных»).

Или новые хозяева жизни: «…-Подайте, господин хороший, / В моей груди огонь горит. / Но господин в английской шляпе / И кашемировом пальто / Ответил бедному растяпе: / - Ты говоришь щас не про то. / Я – состоятельный мужчина, / А ты сидишь и ноешь тут. / А в чём по-твоему причина? / Всему причина – честный труд… / Служу я в фонде «Трубный голос», / И мне выплачивает грант / Миллиардер известный Сорос, / Когда-то нищий эмигрант…» («Судьбы людские»).

Или облапошенное по всем позициям русское население РФ: «…Средь свободной Рассеи  / Я стою на снегу,  / Никого не имею,  / Ничего не могу…»  («Судьба моей жизни»).

Учитывая вышесказанное, получается, что тема «Поэт и царь» развивается нашим автором только с одной, с его  стороны, что, согласитесь, как-то оскорбительно для творца. А оскорблять саму власть уже не получается, 282-я статья  УК шутить не любит. Хотя, по сути, все стихи Вс.Емелина так или иначе против всех существующих  режимов, пусть и не всегда прямо в лоб. Однако, умело маневрируя, он  проходит иногда по очень тонкому лезвию. А как иначе обратить на себя внимание читающей публики?

Пока слава поэта после «Песен аутсайдера»  расширялась в 2000-е годы, благодаря Интернету и, как он сам признаёт, студенчеству, в государстве и стране происходили определённые перемены, связанные с именем В.Путина.  А любое усиление государства связано с закручиванием гаек.  «Государство есть не что иное, как машина для подавления одного класса другим» (Ф.Энгельс). Вот только литературные либералы (а на их позиции, хочет он того или не хочет, но стоит и Вс.Емелин), ещё не осознав или не желая осознавать, что безвременье в России  заканчивалось, всегда ждали и ждут от властей другого: всё большего и большего снятия духовных «скреп», дальнейшего продолжения политики «гласности и демократии». Логика в таком ожидании  есть: всё-таки    для верховной власти «дорогие друзья» - это духовные братья либералов, крупнейшие собственники, называемые по привычке олигархами.

И Вc.Емелин тоже по привычке продолжал костерить власть имущих: «-Еврей в России больше, чем еврей, - / И сразу став как будто выше ростом, / Он так сказал и вышел из дверей. / Вдали маячил призрак Холокоста…/ В Кремле бесчинствовал полковник КГБ, / Тобой посаженный на троне, / Но закрутил он вентиль на трубе / И гласность с демократией хоронит…» («Лето олигарха»). В общем, наш автор не пишет интимную лирику, не пишет пейзажную, его творчество можно отнести с известной натяжкой к гражданской лирике,  весьма узко-специфической. Как известно, «специалист подобен флюсу: полнота его односторонняя» (К.Прутков). Но как тут не вспомнить и выражение А.де Мюссе: «Мой стакан не велик, но я пью из своего стакана»…

А из «стакана» меж тем продолжало литься меланхолическое: «…Вот сижу я в ожиданье счёта, / Здесь не надо лебезить и суетиться, / Водки пью я, сколько мне охота, / Отдыхающих здесь не берут в милицию. / Здесь гуляю босиком по первоцветью, / Отрываю лапки мелким насекомым. / Как там Путин? Чем он занят? Всё «Роснефтью»? / Всё «Роснефтью», вероятно, да «Газпромом»…(«Письма крымского друга»). Забавляют поэта и призывы власти «подниматься с колен»: «В огромном, ревущем зале / Выступил президент, / Признал он, что заедает / Нас тёмный элемент / Но есть шанс покончить со скверной, / Вставай, гражданин, не ссцы...» («В огромном, ревущем зале…»). Попробуй, по мнению поэта, встань: «…Видишь как на твои права  / Наступает со всех сторон, / Словно «Мёртвая голова»,  / Засучив рукава, ОМОН…» («К событиям в Бутово»).
 
И в итоге наш автор тоже оказался на Болотной площади. Хотя в конце нулевых годов его весьма смутил  политический донос идеологических дружков-литлибов из одной известной газеты в прокуратуру, и заведённое дело за якобы подстрекательство к поджогам:  «…Ах, как красиво стало, / Грохнуло со всей дури, / Сдетонировал справа / «Майбах», а слева «Бумер»…/ Тачки горят, как хворост, / На лицах хозяев ужас, / А зачем прибавляли скорость, / Проносясь мимо нас по лужам?.. / Жгите, милые, жгите, / Ни секунды не мешкая, / Слава бутовским мстителям / Со славянскою внешностью…» («Московский  зоорастризм»). Дело, к счастью, кончилось ничем, по мнению самого поэта просто из-за лени прокуратуры и прочих органов.

Но, то ли помня своё участие и его последствия для себя лично в событиях первой половины 1990-х годов, то ли чувствуя червоточину в лозунгах «белоленточников», то ли помудрев, то ли по разгильдяйству, но единственное  действие поэта на  Болотной площади вылилось в то, что он предложил рязанскому омоновцу из оцепления пойти выпить с ним водки… И слава богу! А в результате этих политических телодвижений появились «Болотные песни», которые критик В.Топоров оценил так: «…У «Болотных песен» бравурное начало, нудновато-невнятная (хотя и с проблесками) середина и воистину бесславный (да и бессмысленный) конец. Но разве не точно такова же и сама «болотная революция…» («О литературе с Виктором Топоровым: «Се вид отечества. Лобок»)
 Если «к штыку» и «приравняли перо», то штык этот оказался в итоге бутафорским…Признаемся, книга получилась скучноватой, тема противостояния хипстерско-офисного планктона и государственной машины в разрезе «мы хотели как лучше, а получили, как всегда, по морде» явно не стоила такого объёма, хватило бы, пожалуй, пары-тройки стихотворений. Но в то время Вс.Емелин писал свои стихотворные фельетоны сразу в три издания, и требовать от этих фельетонов серьёзного уровня, конечно, смешно. Забавно,  что печатали стихи из «болотного» цикла одновременно и патриотическая газета «Завтра», и либеральный журнал «Эксперт»…

Не заметив, или не захотев заметить, что эпоха безвременья вызывающе закончилась в 2012 году и наступила пора не разгибать «духовные скрепы», а даже наоборот, сгибать их всё больше и больше, Вс.Емелин продолжает выступать с позиций «общечеловеческих ценностей». Бандеровский переворот в Киеве он не принял: «У некоторых местных жителей / Не хватает в супе костей, / А других ужаснуло закрытие "РИА - Новостей". / Одни на стороне Януковича / Другие на стороне Майдана / Одни скорбят по Манделе, с горечью / Для других он - черная обезьяна…» («Борьба противоположностей»).

Но то, что убивают друг друга русские в Донбассе его цепляет за живое:  «В направлении цели намеченной / Разгоняется пуля в стволе / То Захарченко бьется с Семенченко / На суровой донбасской земле…/ Расскажи мне небесная ласточка / Как ракета взмывая в зенит / Кто Семенченко или Захарченко / В этом грозном бою победит?.. / Ничего не ответила птица мне / Протрассировав над головой / А солдаты с закрытыми лицами / Молча строились в клин боевой. / А в гнезде ждут голодные птенчики / А в полях полыхает закат / А Захарченко бьется с Семенченко / Политологи все объяснят…» («Подражание»).
 
И с отношением к украинцам-бандеровцам  не всё так просто у поэта-пацифиста: «…И пусть я Иудой / Прослыть готов, / Но я не буду / Стрелять в хохлов. / Стою бесстыжий / Совсем один / Хохол мне ближе / Чем осетин. / Совсем, о Боже / Лишился корней / Хохол мне дороже / Чем даже еврей…» («Патетическая рок-композиция «Я не буду стрелять в хохлов!»). Причём, не понятно, кто здесь хорошие, а кто плохие, кто прав, а кто не прав, ему всё едино. Похоже, наш поэт  скатился от своего либерального демократизма   90-х годов к  фарисейскому  либерализму 2010-х. Можно и не спрашивать, чей Крым…

И кто во всём этом виноват? Угадайте с одного раза: «…Кто снарядом, кто миной, кто пулей / Кто-то в грудь, кто-то в лоб, кто-то в бок / Рядом ватник поляжет с рогулей /Защищая свой юго-восток. / До свиданья, мои колорады / До свиданья укропы мои / Встретит вас тишина и прохлада / Неделимой славянской земли / Где взлетают на радость начальству / Вместе с глиной и супесью вверх / Окровавленных тел ваших части / Как веселый китайский фейерверк.» («Русская осень»).

Конечно, власть, если и знает о  существовании нашего поэта, вряд ли его  жалует и пожалует. Что ж тут удивительного? С «Болотными песнями» в атаку «За Родину! За Путина!» не пойдёшь…

Тем более,  и во внутренней политике у поэта большие вопросы к власть предержащим: «…Можно ставить любые задачи, / В результате опять, хоть убей, / Все богатые станут богаче, / А все бедные станут бедней…» («Экзегетика для КСП»).

А ответ власти весьма специфический: «…Песня взвейся, флаг развейся, / Ты не ссы, пенсионер, / Мы тебе заместо пенсий / Возвратим СССР. / Возвратим влиянье в мире.../ Ты покушай вермишель / И послушай как в Пальмире / Нам поет виолончель. / Героическая старость / Среди празднеств и побед, / Потерпеть-то вам осталось... / Вы держитесь! Денег нет. / Ты вопросами не мучай, / Делом заняты вожди. / Еще раз взгляни на тучи / И тихонько уходи...» («Весеннее»).

А в 2014 году случилось ещё одно «покушение» власти на либеральные «не скрепы»: законом запретили мат в печатных изданиях, в  кино и на сцене. А многие современные литераторы без мата, что солдат без автомата. Тем не менее, «суров закон, но закон», и в книгах Вс.Емелина исчезают эти столь любимые нашим народом 4 матерных слова в их различных сочетаниях. Сильно ли потеряла  поэзия Емелина от этого запрета? Пожалуй, нет, потому что не мат основа его поэтического успеха. Хотя какую-то долю пикантности, безусловно,  потеряла. Старые стихи в новых изданиях пришлось подкорректировать, как впрочем, и делать самоцензурные пропуски: так, например, стихотворение  «Смерть ваххабита» в сборнике «История с географией» (2015г.) лишилась изрядного куска, «порочащего честь» то ли российской армии, то ли «маленького, но гордого народа» с  отрогов Кавказского хребта  (здравствуй, ст.282 УК РФ!).

Вс.Емелин продолжает регулярно писать стихи, выкладывая их в интернете, выпускать новые книги. Правда, заметим, в его произведениях появились нотки усталости: «Старого, исписавшегося , спившегося стихотворца / Приглашают читать в отдаленную библиотеку. / По его богатому опыту там соберется / Слушать стихи максимум четыре человека…» «Старость поэта»). Видимо, сказывается возраст и то, что вокруг для автора ничего не меняется: власть остаётся властью: «Не просалютуют пушки, / Не устроят концерт в Пальмире, / Помру я на раскладушке / В чужой пустынной квартире. / С позорным клеймом Иуды / Став овощем и минералом, / Выгнаный отовсюду / За то, что прослыл либералом. / В наше время лишь идиоты / В либералах остались, ребята. / Вокруг одни патриоты / Им платят за это зарплату. / И проще рецепта нету / Для достижения счастья: / Надо просто любить все это / РФ и ее начальство…» («Судьба либерала»).

Он досадует, что студенты начала 2000-х годов, которые и определили, по его мнению,  его литературный успех, выросли и требуют патриотических гимнов…Что сказать? В противостоянии «поэт и царь» сильнее при жизни остаётся «царь», а вот в исторической перспективе побеждает, случается, всё-таки  поэт…

Один литератор сказал не так давно, что из всех поэтов в литературе от нашего времени останется, возможно, только  Всеволод Емелин. Можно спорить с этим, можно нет, но мы знаем, что от  оттепельных периодов истории нашей страны в литературе, случается, остаются и поэты-сатирики: В.Курочкин и Д.Минаев от эпохи реформ Александра II, Саша Чёрный от эпохи Первой русской революции, В.Маяковский сатирической стороной своего творчества от  НЭПа,  И.Иртеньев от времени перестройки. Теперь вот и В.Емелин, возможно, займёт своё место в этом ряду от эпохи русского безвременья. А единственный он окажется или нет – время покажет. Хотя золотая жила никуда не делась и не денется, пока существует государство…
*   *   *
Фото из Интернета.