Надюша

Лето выдалось на удивление жарким и солнечным. Такое бывает достаточно редко в наших северных краях. Сейчас же город купался в лучах солнца третью неделю подряд, и даже вода в вечно холодном море казалась теплой. Городской пляж наполнялся людьми с самого утра и опустевал только к закату. Иногда казалось, что наш северный край превратился в жаркие южные районы, и как будто все жители этого насквозь промерзшего города разом купили путевки на курорт в теплые страны.
На набережной гуляли толпы людей, играли уличные музыканты. Здесь же неугомонные продавцы торговали мороженым, прохладительными напитками, сладкой ватой и шашлыками. Они наперебой расхваливали свой товар, пытаясь перекричать шум моря, детский смех и уличных музыкантов… В воздухе царила атмосфера счастья и безмятежного отдыха.
Здесь же, недалеко от пляжа и шумной набережной была небольшая аллея с красивыми коваными скамейками и зелеными, переливающимися на солнце, газонами. На одной из скамеек сидела женщина. Она была уже в годах – на вид ей можно было бы дать лет восемьдесят. Наверное, ей было бы не обидно, если бы ее назвали бабушкой, но все-таки…
Женщина сидела на скамейке и время от времени поглядывала в это безоблачное, ясное небо, потом вытирала глаза платочком и судорожно прятала его в карман своей кофты. Кофточка на ней была простая – вязаная, наверное, собственноручно, - не слишком нарядная и не слишком новая. На голову был повязан платок нежно голубого цвета, как будто она выбирала его под цвет своих глаз. Женщина снова посмотрела на небо, а потом стала разглаживать слегка сбившуюся на коленках юбку коричневого цвета. Делала она это также судорожно, но не слишком быстро. Когда эта длинная, но такая непослушная, по мнению женщины, юбка была все же разглажена, взгляд снова устремлялся в небо…


…Она сидит здесь вторую неделю. Выходит на эту скамью ровно в 6-00 и уходит только в 22-00, ежедневно всматриваясь в это безоблачное небо, насквозь пропитанное городским шумом. Каждый раз, когда глаза поднимаются в эту бескрайнюю голубую даль, перед женщиной рисуется портрет ее мужа. Он был летчиком. В годы Великой Отечественной Войны сбивал самолеты врага, за что имеет множество медалей.
Они любили друг друга с самого детства, а расписались ровно за неделю до войны. Он ушел на фронт, а Она обещала ждать его. Дождалась. В тот день Она занималась стиркой и как раз вышла повесить белье во дворе. А там Он… Такой красивый, в форме, с букетом полевых цветов…только седой… Тазик с чистым бельем тут же вывалился из рук, из глаз предательски закапали слезы…от счастья… А дальше объятия, поцелуи, еще объятия…В тот день Он поклялся Ей, что больше никогда не оставит Ее одну. И не оставил.
Они жили в комнате в коммунальной квартире. Вечерами Она пекла для него пирожки с капустой, потому что это Его любимые, Он время от времени доставал гармонь и пел песни. Им было хорошо вместе. Мечтали о детях, но Бог почему-то никак не хотел, чтобы у них были сыновья и дочери… Так и проживали жизнь в одной маленькой комнатке. Незаметно подкралась старость. Однажды Она так серьезно заболела, что даже лежала в больнице месяц, а Он приходил к ней каждый день и дежурил возле Ее кровати… Они были вместе всегда – в горе и в радости…
Но две недели назад Его не стало. Он тяжело заболел и уже месяц не вставал с кровати. Она же кормила Его с ложечки, держала Его за руку, читала Ему книги…Она была с ним до самых последних секунд Его жизни. Перед самой смертью Он сказал «Я люблю тебя, моя милая, дорогая Надюша, но я слишком давно не был в небе…»…


Теперь женщина живет одна в этой маленькой, но такой пустой комнатке. Живет с мыслью о том, что совсем скоро они увидятся там, в небе. Ей не дает покоя надежда, что когда-нибудь Он придет за своей Надюшей, ведь здесь у Нее больше никого нет. Женщина смотрит на небо в надежде рассмотреть Его образ, уловить Его взгляд, почувствовать, что Он рядом. Только небо чистое и пустое, словно вода в этом вечно промерзшем море… Там нет Его глаз, Его улыбки.

Еще через две недели на скамейке в аллее нашли бездыханное тело той самой женщины. Глаза ее устремлялись в небеса, а рука крепко сжимала платочек, который она, видимо, не успела спрятать в карман своей кофты…