Далёкий снег

Застыл каньон, безжизненную пасть
Ощерив вдоль экватора. Признаюсь,
Легко отчаяться, в безумье впасть,
Когда пустыня – всё. Как ни пытаюсь
Морочить голову охотой за
Любым движеньем (слабый шорох пыли
дороже золота), зудят глаза,
Мертвея, кроясь ржавчиной, забыли,
Что значит видеть.
Лучше – каменеть.
Не отвечать на голод, жажду, мысли.
Остановиться. Марс не дышит. Впредь
Стараться не дышать. Снег углекислый
Исчезнет раньше, чем родится: сух,
Бесцветен, точечен.   
Земной был белым.
На ощупь – бархатным. Живым – на слух.
Хрустящим, ласковым, родным – под телом. 

... Январь носился лебедем вокруг,
Стелил дороги пухом и галдёжом.
И всякий раз увязнувший каблук
Ты доставала с хохотом, похожим
На сладкий сок малины – выпить с губ
Я порывался всячески, но нежно
Ты отстранялась. Был взъерошен, глуп
Мой вид под окнами, что неизбежно
Тебя забрали. Шторы. Силуэт.
Земля. Далёкая.
Приснилась что ли.
И, кроме красного, другого нет.
И красный – только воплощенье боли
Кровавых скал, небес, руин. Ко сну,
Что Цербером хранит молчанье жуткой
Чужой планеты, скоро весь примкну,
Уставясь в Ту, что светит незабудкой…