519-520. Александр Гангнус
АЛЕКСАНДР ГАНГНУС
– – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – –
1910, Москва – 1976, там же
Отец составителя этой антологии. Именно он привил мне любовь к поэзнн, и без него этой книги не
было бы. В сталинские времена он сам был ходячей устной антологией, и именно в его блестящем
исполнении, близком к яхонтовскому, я в детстве услышал изъятые тогда стихи многих арестованных
или эмигрировавших поэтов. Еще в 1950 году он сказал мне: «Никакого социализма у нас и в помине
нет – это государственный капитализм». Он был сыном латышского математика Рудольфа Вильгель-
мовича Гангнуса, арестованного в 37-м году по обвинению в шпионаже в пользу Латвии, и Анны
Васильевны Плотниковой – дальней родственницы исторического романиста Данилевского, с кото-
рым в свою очередь была связана родственными узами семья Маяковских. Анна Васильевна одно
время работала воспитательницей детдома, где находился Александр Матросов. А. Гангнус закончил
Московский геологоразведочный институт, еще в ранних 30-х работал в изыскательской партии на
месте будущей Братской ГЭС, о которой впоследствии его будущий сын написал одноименную поэму.
Он всю жизнь писал стихи, но не пытался нх печатать. Приводимое первое четверостишие высечено на
валуне, стоящем на его могнле на Ваганьковском кладбище.
'– – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – –
(1)
. . . . . . * * *
.
Отстреливаясь от тоски,
Я убежать хотел куда-то,
Но звезды слишком высоки,
И высока за звезды плата.
. . . .
1929
'– – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – –
(2)
. . . . . . НА ЗАПАД ОТ МЫСА ГОРН
.
В холодную прозелень бешеных волн
Четвертые сутки выл,
Четвертые сутки ревел циклон,
Вздымая седые валы.
А клиппер, поставивши жизнь на риск,
Ей волны – буре в упор,
Летел, весь закутанный в кипень брызг
На запад от мыса Горн.
То падал он, то вставал на дыбы,
Силясь на волны налечь,
А в трюме хрипели и бились рабы,
Стараясь заткнуть течь.
...Но вдруг на каждом черном лице
Испуг и восторг мелькнул:
Рабы увидали – лопнула цепь,
Державшая их в плену.
Одна минута, и треснул люк,
Минута еще, и уже
Они на палубу хлынули вдруг,
Ногами топча сторожей.
...На палубе бури и ветра вой,
На палубе брызг туман,
Но там с непокрытою головой
Навстречу им шел капитан.
Спокойно глаза в глаза посмотрев,
(Взгляд медленен был и угрюм).
Он, правую руку прижав к кобуре,
Другой показал на трюм.
Был холоден отблеск упрямого лба
В искрах соленых брызг,
И жалобно сжавшись в кучу, толпа
Пятилась к люку, и вниз.
И снова в свинцовую прозелень волн
Во мглу одичало завыл,
Запел, застонал, заревел циклон,
Вздымая седые валы.
А клиппер, поставивши жизнь на риск,
На волны,– буре в упор –
Летел, весь закутанный в кипень брызг,
На запад от мыса Горн!
. . . .
1930-1931
'– – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – –
(3)
. . . . . . БАЛЛАДА О ГОРОДАХ
...После прерии бесконечной
Королевский кофе я пью...
.
Там, где желтою зыбью текут пески,
Там, где бьет о берег вода,
На высоких и низких обрывах реки
Они стоят – города.
.
Мой конь не раз копытом стучал
По каменной их груди,
И каждый город меня встречал,
Каждый дом меня звал: «Войди...»
… И в каждом городе – везде
Помнят бег моего коня,
И есть дом, есть окно, и весенний день,
Ожидающие меня.
.
Когда же стянется сизый дым
Моих костров к берегам,
Ты, наверно, пойдешь, мой старший сын,
По моим неостывшим следам.
.
И я знаю, что там, на склоне реки,
Где ты станешь поить коня,
По походке твоей, по движенью руки
Узнают и вспомнят меня.
. . . .
1937
'– – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – –
(4)
. . . . . . ИЗ ПОЭМЫ
. . . . . . «ПРИНЦ ОРАНСКИЙ»
. . . . . . (фрагмент)
.
Ночь пахнет пытками, попами и вином.
Ночь тяжела, ночь пахнет ржавой кровью.
Еще живет во мгле средневековье.
Еще поют еретикам канон.
После пирушки холостой рыгая,
Святой отец лежит на ризах ниц.
Еще глазами узкими бойниц,
Угрюмо и замедленно моргая
Подъемными мостами тяжких век,
Шестнадцатый на мир взирает век.
.
Треск барабана сыпался горохом,
Растаивая в улицах кривых,
И смешивался с ним протяжный грохот
Прибоя толп на грязных мостовых.
Не потому ли начинали охать
Попы, держась за рясу и живот?
Так начинался судорожный год.
.
Он начинался. Перья синей цапли
На серых шляпах мерили толпу.
Достаточно одной свинцовой капли,
Чтоб на нее ответил ветер пуль.
Достаточно прочистить пушки паклей,
Чтоб корабли поворотили руль
Назад, в Испанию, и порохом запахло...
. . . .
1937
'– – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – –
(5)
. . . . . . * * *
.
Она бежит, сороконожка,
И радуется поутру.
Еще немножко, еще немножко,
Еще немножко, и я умру.
. . . .
'– – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – –
(6)
. . . . . . * * *
.
Тяжело быть изыскателем –
Не советую приятелям.
.
Все на свете перепробовано...
Где мой дом и моя родина?
.
Дом – на каждом перекресточке,–
Только б лечь, расправить косточки.
.
Родина моя – сторонушка,
Где жила когда-то женушка.
.
Да недолго все печалилась –
Ожидала, ждать отчаялась.
.
Завела себе любовника,
Не простого, а полковника.
. . . .
1954
_ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _
– – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – –
// дополнительные биографические сведения:
Александр Рудольфович Гангнус (отец Евгения Евтушенко)
родился –1910 (Москва)
умер –1976 (Москва)
прожил – 66 лет
_ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _
– – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – –
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . З Н А Й « Н А Ш И Х » ! . . . . . . . . . . . . . . . . . http://www.stihi.ru/avtor/mc00001
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . Сергей Мигаль Екб . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . http://www.stihi.ru/avtor/mc001
Свидетельство о публикации №118071700996