Александра Тимофеева

          «Петушки – Москва»
  посвящение женщинам торгующим в электричках с 1990г.г.

«Что ся умножища
                стужающи мы…»
Переправляя события,
                даты,
Не прибавляем
                ни в гресе – людьми,
Ни – как небесные стражи нештатные…

В эти свежайшие
                по утру
Песни,
           молитвы торговые,
                притчи,
Все, что одесно
                или  в миру
Переполняют
                нас
                с электрички…

Это лишь нашему слуху дано,
Перегоняя пейзажи,
                составы,
В душу,  в распахнутое
                окно:
«Хлеб наш насущный 
                даждь»и «остави».

Хлеб наш насущный
                смеха  добрей,
Ветра и снега дешевле…
Всё что душа просит, по сто рублей
Можно дороже,
                но не душевней.

Можно дороже –
                душами платим
Каждая песня,
                сказка,
                «товар».
В мире дороже
                золото, платина
Здесь –
           взгляда просинь
                и киноварь.

Здесь проходящая,
                всех на виду
(Не подающие 
                да убоятся)
Просит и Дарит
                веру одну – 
В скудность Отечества
                наше богатство.

Здесь и приезжий,
                и старожил
Старый романс,
                советскую песню
Тянет как  жизнь  бы свою
                проложил
Общее в вере Отечество пестуя.

Чьи это лица сквозь лики видны?
И перепевы
                проникновенные?
Генная память, где тени войны
И барахолки
                послевоенные?

И дефицитами со всех времён
– Так друг на друга похожий –
Тысячелетиями обрамлён
Свет человеческий божий.

(Мимо деревни его,
                города,
Мимо века уже
                полетели –
Те, что в иное грядут
                не прейдя,
Где только музы
                и менестрели).

Где то победа была,
                война,
Здесь девяностые
                сволочные,
Будто застряли
                сипло  вонмя,
Люди очнитесь,
                Люди очнитесь,

(Столько ненужного
                нанесло!
Только на них ничего не влияет,
Только призвание
                - не ремесло…
Свет человеческий
                оставляет.)

Радуйся милая
                сторона,
Этим подсвеченным
                обретеньям,
Будто царевна звезду оброня,
Крест поднимая,
                перед раденьем.

Радуйся северная
                Страна,
Не продавая –
                передавая,
Всклень,
  с горностаевых плеч,
                скидавая,
Будто бы чудо из чуд
                храня.

Перепевая молитвы и были
(В гены восшедшие
               и не восшедшие –
Как бы их тернии
                ни огрубили)
Светом торгуют
                советские женщины.

Так горизонт режет солнечный наст,
Там, где за тройками тракты взлетели –
Это их нищенки плачут о нас,
Вторят – до Берингова
                метели.

Это их ангелы в небе стоят
(Видим мы их,
                или не видим)
И в наши вежды
                влагу струят…
Мы не обидим их.
                Не обидим.






1999г - 2001г








 Сонет партии служанки Сюзанны в постановке  «Фигаро»


Когда я все верну,
                в державные,
Предвосхищённые окрест,
Мои провинции ветшалые,
Чтоб их лишь добрый Бог вознес;

Чтоб не наёмники, пиратствуя,
Терзали Родину, деля,
А воскресились чувства братские
И полной чашею - дома.

И утоляя голод,
                бедные,
Когда забыли б про войну,
Тогда опять  в миры балетные
Как в Храмы - праведник, войду.

Туда где Вы во свет танцуете,
И в этом свете больше нет
Ни войн, ни бездн,
                лишь вечно суетен 
Из вещих пращуров -
                балет.

– Туда, где по сюжету женятся,
В нас  рыцарства - дух,
                вера,
                страсть.
Туда, где –   Вы,
                – звезда,
                волшебница,
А дьявол хочет Вас  украсть;

И рядом –  ни сестры,
                ни брата…
И Вы одна, совсем одна.
Страна обетами богата.
Страна поэтами бедна...

В державной силе  н е о б ь я т н ы,
Где недра,
               и поля щедры,
Но наши дактили и ямбы
Таятся, тщетны, до поры.

Где мы, потомки лучших песен,
Способных мир собой согреть,
Где нам – что мир?
                – Весь космос тесен –
В глаза не можем Вам смотреть...

Покамест Вы (по божьей воле),
Сакральным просияв огнём, 
Подвигнув
                творчество
                живое
Пройдёте с рыцарем вдвоём.

Кто будет он. Какой эпохи
– Прелат ли?  Ангел во плоти? 
Пусть лягут лучшие дороги
На вашем праведном пути.

Пути, что Вы изобразили,
Какие б дали не видны,
В истории любой России,
Танцуя – чувства всей страны.

Страны – где ваше поколение,
Пройдя донбасскую войну,
Опять от Кушки
                до Карелии
Взрастут Державу – 
                ОДНУ.

От Бреста
                до Владивостока.
Одну. Счастливую на всех.
Где будет праведно,
                достойно
Не плач,
                счастливый слышен смех.

До Ужгорода,
                Магадана
От братства Киева с Москвой
Прочувствуется клич –
                Осанна!
А не пиндоский -
                чумовой…


Где связь республик,
                мир их будней
Божественно освящены.
И никогда уже не будет
Братоубийственной войны.

























            стр.41 (д 61)






ВТОРОМУ МЕЖДУНАРОДНОМУ КОНКУРСУ ВОКАЛЬНО – ФОРТЕПИАННЫХ ДУЭТОВ В РАХМАНИНОВСКОМ  ЗАЛЕ 15 – 20 .02.2014г.

Приимте подаяние
                у страждущих доколе
Семи цивилизаций
                невидимого стыка.
Приимте подаяние –
                пиана и глаголы –
«МелодииШопена»
                и «Musicaclassica».

Они  сквозь время видимы
                и слышимы нередко
Культурные Отечества
                Пятнадцати республик –
Они как Часовитина
                в ансамбле с Бондаренко
(И все кто так играет, и поёт,  или рисует)

Попробуйте в Европе –
                во блески эти,
                терции,
В духовное,
                ментальное
                попадание…
Билеты – три оклада
                интеллигенции,
(В Рахманиновском – даром,
                приимте подаяние)…

Где конкурсы,
                концерты,
                культурами едины
Из века в век – просвечиваются
                анданте,
Натальи, Валентины –
                Наталье с Валентиной
Отечество по отчеству,
                с достоинством подайте!

Их веси фортепьянные,
                вокальные пенаты
В Одессе,
              Севастополе,
                Ташкенте,
                Минске,
                Риге –
В разумное
                и доброе, и вечное
                прияты,
Как Брыкина и Родин,
                как Дорлиак и Рихтер.

Так господам, товарищам,
                – каким мы не синоним?
Бернес с морячкой Соней,
                Высоцкий с Донной Анной,
Рахманиновский вечный,
                Рахманиновский новый
– Разносят подаянье.
                Разносят подаянья.

Где терции всё те же,
                и длани, и глаголы
Почти не изменилась
                архитектура,
Услышат даже те, кто безнадёжно
                оглохли
Откуда эти чуда,
                откуда, откуда?

Мечтаете о бренном,
                мечтаете о вечном,
В трамвае уступаете,
                В небесные
                Длани? –
На символе крестовом
                и пятиконечном…
Рахманиновский – вещее
                Вам
                Подаянье.

На золоте ядите
                и пьёте, и …простите,
весь мир у вас поделен
                равными долями?..
Но здесь вы просто нищие –
                на паперти сидите… 
Приимте подаянье.
                Приимте подаянье.

Россия – Боже,  правый!
                Во всех её звучаньях,
А в окна шум и запах
                весны
                цветов,
                трав,
Как будто молодые
                в Храме на венчанье
Застыли зал и сцена
                лики
                подъяв.

Господь наш многоликий,
                какое возвышенье!
От Кушки до Таймыра
                за Колыму,
                за Брест
Предвидят эти звуки
                благое возвращенье
И предкам и потомкам
                в понятный  Благовест.







                сонет

Межсезонье в июле и августе,
Кто то в отпуске,
                наконец,
И притих от жары и усталости
Безбалетный Кремлёвский дворец.

Где концерты идут,
                конечно,
Попадается
                и балет,
Как сентябрьской
                встречи предтечи,
Но сентябрьской в них свежести нет.

Межсезонье в июле и августе,
Все балетные
                знатоки,
Вне восторгов,
                страстей,
                споров,
                зависти,
На скамьях вдоль Москвы –
                реки;

В «Камергерке»,
                «Шато»,       
                «Шоколадницах»,
Санаторийках,
                дачках своих;
Как балетные шлейфы колеблются,
Превращаясь, немного,
                в них…

Точно прячутся
                за вуали,
Приближаясь в упор
                глядят…
Как булгаковские
                трамваи,
Не объедут,
              не пощадят.

В многобожья, безбожья
                спорятся
– Берлиозовщина -
                сторонись…
Возрастая
                в новые образы
(В Постсоветский, уже, реализм)

Как предвидены,
                и понятны -
Возвращающие
                в Сибирь
В сквозняки ходорковских
                пенатов
Из дворцов
                заморских сивилл.

Как предвидены
                гербертуэлсовские,
И "объект", - и "Зелёная дверь"-
Вдоль Калининского
                и Невского
Березовских заблудших безверь...

Где на вкус -
                даже водка другая,
Как полунинская
                Lubof…
Где всё реже, оттуда  ругая,
Что то чаще  приходит гробов.

С отчуждённой,
                ангельской наглостью,
В наводивших эпохам
                мосты,
В межсезоньях июлей и августов,
В отраженьях
                вечной Москвы...

Сколько танца в их стройных
                линиях,
В поэтических  лепках
                их,
Современные
                и старинные
Так танцуют – весь мир
                притих.

В межвековьях,
                межтысячелетьях,
В их пожарищах,
                и снегах,
На единственного Отечества
И могучих,
                и стройных ногах.

В межсезоньях июлей и августов
Между войн Олимпийских,
                игр,
И молитвах богам их  –
                «пожалуйста
Сохраняйте, пусть хрупкий
                но мир»...

Где потомки
                века галантного
С нами старятся
                бок о бок, 
Там где пили
                кофе
                Уланова
И балетный российский
                Бог;

И балетным
                шлейфом овеяна,
Чуть касаясь
                лёгкой земли
Проявляется
                Тимофеева,
Где от солнца
                блики легли…




                PIANOVOISE 2014


Окормляя  и время,и  вехи, 
                восторженно,
В Форте дуэтное,
                в Слово огранены
«Николай Ефремов –
                Михаил Коршунов»,
«Фёдор Шаляпин –
                Сергей Рахманинов».

Это духовная
                Экстрадиция?
(Или последняя смута в агонии?)
В каждой эпохе   опять возродится –
 «Утра туманные в окна вагонные».

Там, где истории  морды и лики
Что поминаем в миру и одесно
(В братском страдании равновелики)
Киева,
            Львова,
                Славянска,
                Одессы…

Там, где ефремовские
                раскаты,
Клавиатура и струны
                – шкоты,
Шквалы эпох по шаляпински взяты
Голосом русской
                Оперной
                школы…

Что он  мятежный 
                просит как  бури? –
Новые веси,
                новые  грады?
Владивосток,
             Комсомольск на Амуре
Дали Отечества
                безоглядны?.

Или провинции духом ранимы,
(Будет Отступничества
                Урок),
Тернии Грузии,
                и Украины –
Будут от ложности чуждых дорог;

Разве не те же
                рощи и травы?
Разные – Гоголь
                и Достоевский?
«Вспомнив разлуку с улыбкою странной»
К окнам,
               книгам
                прильнут по соседски…

И возвращаясь
                (как вечный Абаза)
Снова заглянет во все поезда,
Крыма,
        Молдовы,
                Карпат,
                Кавказа
Русская северная
                звезда;

Вновь замелькают
                наискосок,
 Долгие степи,
                сопки лесистые,
Несколько строк.
                Несколько строк
Каждым столетием
                переосмысливая…

Чьё ещё может вот так
                Отечество?
– В окнах,
                книгах,
                как строй,
                подряд –
Зрелость,
               и отрочество,
                и младенчество
Вещей Державности думы творят.

Нашей – от севера
                и до юга.
Нашей – от запада
                и на восток.
Это Отечественная дорога
С вечным романсом.
                Из нескольких строк.

Тысячелетиями так
                качаться
Будут составы
                (выше,
                скорей –
Кольский,
               Прибалтика,
                Кушка,
                Камчатка;
И  омываться из наших морей).

Тысячелетиями,
                как молитва
Будут за окнами земли стоять.
И, как – Шаляпин, Ефремов,
                элита
Будет истории строить
                вспять.

Чтобы сначала культурой едины,
Произрастали от творческих уз.
Там, где и Грузия,
                и Украина
Вновь возвращаются в наш
                Союз.

Что бы …по Заповедям
                Господним
Велес и Будда, Христос и Аллах
Видели б
             как мы
                ТОЛЬКО ВОСХОДИМ
В Общем Отечестве,
                общих делах.








                *    *    *



Кто новые Пимен и Нестор?
Направьте земные стопы
В бушующие
                на Невском
Музыки и музы толпы.

Истории пишутся после
В запущенных кельях мужских.
Покамест не приняли постриг
– Вкусите от былей мирских.



Июль 2015





            «ИОЛАНТЕ» В МАРИИНКЕ 232 СЕЗОНА

Отложив все заботы, тревоги,
По примеру библейских волхвов,
Даждь нам – где мариинские Боги,
Пребывают во веки веков.

Словно в сказах от Чёрмного моря,
К отражениям вечной Невы,
Протянитесь в созвучье немое,
– Где  волхвами библейскими – вы.

Где под чаек балтийские крики,
Не в Почтампт, Арбитраж и Местком,
Даждь дары, там где две Мариинки
– Две эпохи культурным мостом.


Что за веси – балетные,
                оперные …
Сообщающихся
                эпох,
Там где юность с веками
                опыта
Свой завязывают диалог.

И под чуткими мега-мембраннами
Исторических
                голосов   
Созидаются новые правила
На потомков и Божий
                Зов.





ПОТОМКАМ НОВОГО ПОЛИТЕХНИЧЕСКОГО


Кто помнит концерты
                в две тысячи третьем,
                четвёртом,
                пятом?
–От религиозных маразмов  Творца
                галактического,
До тьмы атеизмов с предвиденным боем набатным
В "Девятую
                аудиторию"
                Профилактического"...

Где делали лекции - Бор, Тимирязев и Мечников,
Вавилов, Зелинский и Ферсман -
                эпохи фраппировали,
И  вечные рифмы в сиянье берёзовых венчиков
Есенин и Бунин со слушавших ликов скопировали.

Где слышны и видны любые бразды и провинции.
И отклик находят все долги и высшие поприща;
Здесь Блок,
                Маяковский,
                Твардовский,
                Багрицкий -
                Провидцами,
 Ни Бога, ни Воланда
                не попросили о помощи.

Здесь так очевидны победы и беды Отечества.
Как крутовским гласом ворвётся о споре
                скорейшем,
Где - эврика! - на языках у всего человечества,
Предложит британская Event
                Communications.

До всех григорянско-
                чубайсовских
                нано ристалищ,
До важности -
                не опустить инженерных традиций,
- Какие события  века,
                потомок,
                представишь?
Какой ни тебе,  ни кому из грехов не простится? 


Не знаю – тебе,
                но по мне, и по всем поколеньям,
В громах предстоящих событий,
                тиши мирный келий,
Я тысячу лет предстою у всех вер на коленях
За Политехнический подвиг советский и гений.

Где помню концерт,
                он не главным был, а предваряющим
(Там пела романсы Ирина Витальевна Крутова)
Я должен  по тысяче книг
                выступавшим товарищам
Которых предвечная дымка
                века окутала...

Они предстоят уже. Вечные русские Боги.
Пусть - кто то прижизненно,
                кто то - уже -
                посмертно
Где прожиты жизни
                как русские песни глубоки
И в области  веры,
                и царствии света.

Они предстоят уже.  Наши советские ангелы.
Как пел Окуджава, читал Вознесенский
                с той сцены
Где ни инженеры, ни маршалы их
                не канули
С советскими буднями
                в русских романсах  бессменны.





диск с Полит.




с фотографии С.Фарады


И царю великану и юркому плуту…
Отовсюду где был
                или есть,
                или буду
Я дарю, как в театре улыбку  мою…
Дай всем Бог, как верблюд,
                и до встречи в раю.

Где – ни  правых,
                ни левых,
                ни верхних
                ни нижних,
Только райские кущи над всеми, для всех…
И висят круглый век подмосковные вишни
И откуда – то добрый доносится смех.




     Триптих «новый год в кинотеатре «Художественном»

            2014 в «Художественном»

Новый год в кинодоме «Художественном»
(Перед самым его
                ремонтом)
Ни в его «крутизне», ни в убожестве
Ни с провинциями, ни с «бомондом»…

На века этот дом
                не строили,
Но останется связь
                столетий
– Где Арбат и Тверская с Остоженкой
Ни стареют
                и ни старели.

Не похмелья,
                веха оставляли
Революций
                (и «до»,
                и «после»)
Эти русские
                фестивали,
Где Да Винчи, Эль Греко,
                Босхе;

Где Тарковский,
                Антониони
Не минутные
                наваждения,
Где Создателем был
                не – Он  ли
Человека
               от Возрождения.

Что Воздал и воздастся
                сторицей,
И за светлые ны и за сирые,
Этот дом на века
                построился
Став, как вещие наши синема.

Где «Весна на Заречной
                улице»
Или «Детский сад»
                Евтушенко,
Где до самого Бога расступится
Этот дом с коммунальной
                стенкой.

Через месяц – на год
                закроется …
(Анкера уже
                обрасопили)
Пусть помогут – Святая
                Троица,
Капитальный ремонт
                по Соболеву.



           Лики «Художественного»

узбекским сёстрам и братьям



Кому то из книжки,
                Кому то из детства,
(Из фильма про  дружный Советский Союз)
Досталась работа в Москве,
                как в наследство
– От непреходящих, сотворческих уз.

Где в общем бюджете (приличном местами)
Чужих самолётов,
                дворцов дорогих,
Работа учителя в Узбекистане
Ничем не сытнее таких же других.

Где не выбирая соблазна от мiра,
Что должно найти
                и не потерять.
С приездом в Москву Нурия и Замира
Пойдут на работу 
                в кинотеатр.

Там больше ста лет, как живут на экране
Мальчиш, 
               Насреддин,
                Бум–Бараш,
                Мимино.
Такие же точно, как в Узбекистане
Вчерашнего,
                будущего кино.

Так больше ста лет
                свету лучших традиций
(Какие бы тьмы на них не пронесло)
Как к кинопроекторе переродиться,
В добро, а не зло.
В добро, а не зло.

Где смысл общих ценностей
                (их отсутствий)
– Учительский труд. Учительский труд.
Вонми  хоть форси,
           хоть канадский французский
– Есть русские сёстры.
                Работу дадут.

Грядёт вознесенская интеллигенция –
Щедроты и вера её –
                верны.
Идёт – не в уборщицы, а как истец и
Пролог собираемой снова страны.

В труды наши с досугами одинаковы,
Когда поэтичны
                между собой
Суры  Магомеда,
                молитвы Иакова,
Как общие звёзды над общей землёй,

Неисповедимо
                неутомимо,
Светло - как Создатель в труды распростёрт,
Где к русской судьбе Нурия и Зульмира
Вернутся, как тысячи их 
                сестёр.

Вернутся, как будто и не покидали
Учительский труд. Учительский труд.
И общие земли, небесные дали
Из памяти и кинолент не уйдут.

Они поработают
                и разъедутся
Даря по слезе из вишнёвых очес.
Но всюду есть та же Большая медведица,
И Блока и Сирина можно прочесть.

И  (память советскую  аккумулируя),
– Где осень неспешно к весне перейдёт –
Прочесть Алимджана,
                Атакулиева,
Тарковского - старшего
                перевод.

Там не было войн,
                Там все люди как братья.
Там каждый находит всё то,
                что искал,
Как в Доме актёра читал на Арбате
Сабир Абдулла и Мухтар
                Аскар.

Как в каждом советском посёлке читали,
И кинопроекторы
                возвестят
Что все мы духовными -
                общи чертами
(А дьявол один у нас и супостат)...

...
...
...
...
(добавлено в новой редакции - здесь не приводится)


…И будто арбатским морозцем подуло –
Вонмёт суетливым напористым днём.
…И слух разбежится по древним аулам –(
Учителка в школе. 
                Достроит дом.



Новый год в кинодоме «Художественном»


Новый год или век?
                Новый  век или год?
На рекламных фасадных столицах,
То как дикий табун устремится вперёд,
То назад осадить устремится.

Приглашает в «Художественное» фое
Гомон, блеск разных мод
                и тождеств,
Как перста при уверовавшем
                Фоме
Входят в Храмы
                Кино – Художеств.

Примеряя на вкус кинопроб
                кинозвёзд
– И  сенсации,
                и экзотики,
Где задумчивы, будто они
                всерьёз ,
Над скамьями и фото,
                и зонтики –

Новый год или век,
                Новый век или год –
На машинах, витринах и лицах
Проступают зеркально
                наоборот,
Чтоб во встречных глазах отразиться.

Где фотографы,
                в шляпках последней волны,
То снимают, то гнутся картинно,
Словно фотомодели –
                это они,
Ну а вы с Новым годом – рутина.

Фотовспышки, как праздничная
                заря
(Пешеходы, истлев поредели)
Лишь как свечи –
                влюблённые пары не зря
Освящают святые пределы.

Под неоновый ливень
                над  головой
В присной разности,
                Божьей похожести
– Неприкаянной,
                истовой,
                неделовой,
Примеряют за нимб
                «Художественный».





   АУКЦИОН ВЕЩЕЙ ВЫСОЦКОГО В ПАРИЖЕ


Жизнь бесконечна.
                Дни – порционны…
Перебирая
                то и другое
– Веси Высоцкого с аукциона –
Это бесценное? Недорогое?

Брякнут и франки,
                и луидоры,
Через мгновение –
                эха не будет…
«Магия Влади»,
                «шлейф Айседоры»
В каждой вселенной поэта пробудят.

В каждой столице,
                в каждой глубинке
Высветят –  с нимбами
                за плечами…
Кольца гитарные, 
                белые  лики,
Лишь не высоцкие бы
                печали.   

Что надрывались ли
                истины ради…
Жилы краснели,
                сердце горело.
Так и летают – 
                к Марине Влади
То Дон Жуаном,
                то Лепорелло.

От хрипотцы его в душах теплело
Он замолкал и страна замирала.    
И повторяла
                оторопело
«Воздуху мало».
                «Воздуху мало».      






выступлению 12 июня 2014 года.


Спасибо российская муза,
За то, что, читая с листа,
С присутствием тонкого вкуса
Адажио преподнесла.

Где в каждом творенье великом
Судьба человека видна.
Так с вашими статью и ликом
Ко мне моя страждет страда.

Где раб Вам, почти
                покорный,
Отечеству верный слуга,
К адажио выйду с поклоном.
Из книг - за строкой
                строка.

Где свет от звезды
                Кремлёвской,
И страждет небесный
                щит,
Как символ над рифм
                полоской,
Что Родину,
                Вас защитит.





80-летию рождения Юрия Гагарина


Ни Бухарин,
                ни новый барин,
Ни финансовый блеск пирамид
Не в почёте, как Юрий Гагарин…
По нему и
                сердце  болит.

В той щемящей десятке
                звёздной,
Что подымет небесный
                тать,
До ознобной стези
                озонной,
Чтобы было руками достать.

До которой в двадцатом
                веке,
Мы – не «винтики»,
                не «куркули» –
Вечных ценностей
                не отвергли,
Десять Заповедей
                несли.

Те, в которых отныне
                присны,
Дед – священник и дед – замполит,
На одну их и ту же
                тризну
Преломили вино,
           хлеб молитв:

Были улицы
                от народа
И летящих Ура!
                тесны.
Там не трудно,
                а благородно
Первым делом –
                прожить для страны.

Не кончается их
                эпоха,
И не кончится
                никогда …
(От безкровия
                подусохла, 
Или снова какая беда?)

Мы поправим её,
                поправим,
(Снова вытянем!
                Чёрт возьми)
И в кресты или звёзды ограним –
И без смуты,
                и без резни.

Будто в Храмы
                на  Вознесение
Люди страждущие
                Ведя,
Восстановим
                и население,
И совхозы,
                и города.

Где не жертвенно,
                но с наскоком,
Ставят краны,
                заводы,
                мосты,
Как в мозайках метро
                московских
До гагаринской
                высоты.

Где почётна не керенка будет
Или гривня,
                или динар.
– Вера  в космос,
                и вера в будущее,
Те что были всегда
                и до нас.!




День рождения Путина

отрывок из триптиха


Я ни слыл за идейного, вроде,
Ни носился с пиндосским обсоском…
После службы на атомном флоте
Стал стармехом –
                на «березовском».

Наши силы отнюдь не иссякли               
И укладывались
                – как надо –
В 100 часов до десантной атаки –   
На  Америку,
                и Канаду.

И пока Березовский как репку
Дёргал  нас –
                на базар,
                на иголки –
Швартовались за пристани крепко,               
Под п… наш, то едкий, то горький.

Что задерживали
                по три года
Финансирование
                и запчасти;
Что защитники мы –
                у НАРОДА,
И плевали на тех, кто у власти.

Где-то Ельцин,
                чтоб не замочили,
Ссал под трапы,
                при каждой посадки;
(И тарелочки к «бушевской вилле»
Подвозили пиндосские сявки).

Где то резали триста подлодок…
А с надводными –
                сотнями сотен
 – «Груз с народных плечей
                нелёгок…» –
Флот остался
                боеспособен.

И ничуть не ослаб, 
                не замедлен,
– Был готов, по российки,
                – на  сдачу – 
Уничтожить с полсотни Америк,
И – Европку  – как старую клячу…

Под чей запах,  (всё более стоек),
Их протух–хшего
                «провианта»,
Мы просрали суть всех перестроек.
Не китайского
                варианта.

Всё с российским
                –  размахом наива –
Всем
         – а б б ъ я т т и я
                неиссякаем
(Для Нью–Йорка
                и Тель–Авива
– Как библейские Авель и Каин) –

Они шлюх нам своих подешевле… 
Мы им –
                наши природу и недра.
Нам – петлю долговую на шею…
Им – gold–training,
                с полкилометра…

Их инструкторчишки
                залётные
(По какому то тайному знаку)               
Закрывали совхозы,
                заводы,
Открывали мозги наизнанку,

– И шутили
                в капитании
Если спирт без закуски
                пили
– «От всеобщей               
                лоботомии»
Чтоб у флота мозги не сквозили…

Исторически
                «преображая»
Для   в а л л ю т т н а г а
                оборота …
В нашей.
              – Той ещё.
                Сверхдержаве
Всё что было –
                общенародно.

Где – чем дольше в библейской обнимке –
Янки,
          наши  пиндосские соски,
Пил народ с голодухи в глубинке,
Резал армию, флот
                – Березовский.

Вы не можете
                и представить
Как куда то всё делось
                нахер;   
И годами! –
                в док не поставить
Мой почти аварийный
                танкер.

Были живы, как люди–иконы
– Кто Берлин взял, 
                кто строил  Державу,
И глазами стенали
                – Доколе!
Русь как б… себя
                облажала…

Обложила себя
                разосланными
«МВФ–ом»,
                и выше «подателями»;
Обложила себя Березовскими,
И почище его
                предателями.

Не «свинья либеральная хрюкнула»
На   ООНе
                или Давосе,
А дудаевцами
                и рухами
Ухмыльнулась Европка пиндосья.

За такие злодейства окольные,
От бесчинства их
                показного,
Встали лики до неба иконные,               
Как на летописях Глазунова.

Я в них прямо смотрел.
                Глаз не прятал –
От  любого советского старца.
…В них светилась не просто
                правда
– Можно силами их
                питаться.

И в Москве,
                Алмате,
                Баку,
                Киеве,
В городке,
                полустаночке дальнем
Обращался,
                как будто окликнули
В братстве их многонациональном.

В их деяниях не усомниться.
К их духовности –
                что не утрачиваем…
Оборачиваем
                свои лица,
И дела свои
                поворачиваем.

Для поддержки не брюха.
                Флота.
(И Державы – в конечном
                счёте...)
За себя
           за погибших кого то,
За всех вас – кто молитвы прочтёте.

(Не за личные
                интересы
– Чьи то службы,
                друзья,
                приятели,
Нанимали на дальние рейсы,
Помогали держать предприятия.)

Миром флоты спасали…
                По болтику,
И «кодированные»  политики,
И отчаявшиеся ,
                и бодрые,
И «свободные»,
                и «люди–винтики»;

Шли под резку полфлота попавшие
Мимо «русских»,
                «украинских» окон…
(Помню,
          матери плакали наши.
 Аж мурашки по коже.   Как током.) 

…В телек над березовской
                рожей
Русской тройкой,
                уже разбежавшейся,
На затмение чем то похожей
Век кончается
                унижавшийся…

Но усилия
                не напрасные
 И сегодняшние,
                и дальние
От Петра,
               Ушакова,
                Апраксина.
Продолжается их Созидание;

Над предательством,
                смутой,
                химерой
Снова выстоял флот
                народный,
Когда Путин пришёл
                премьером.
(«Невнушительный»,               
                «беспородный»,

Без речей громогласных,
                Декретов,
Без пиарчика
                завозного…)
Экономно, практично,
                конкретно
Оборонка откликнулась снова.

Снова мили морские не лёгки
Проложились по картам,
                судьбам,
Стали строиться новые лодки,
Космолёты,
                надводные судна;

Время флота
                не безвозвратно
Развивали мы
                только то что
Эффективно и малозатратно.
Не пиндосили пустопорожно.

С космолётами
                устарели,
Как пиндоские суперхорунжие
Исторические параллели,
Нефизическое
                оружие;

Отгребли
                и угомонились
(И об этом нигде не рассказывали)
Некиношный Шварцнигер,
                Трюс Уиллис
(Наша «Альфа» нагнула,
                «с оказиями»…)

Как пиндоские соски б ни ёрничали,
Разминая фигуры
                речи
С «долгожителями» –
                наёмничками,
И «помазаннее»,
                и помельче…

Как столыпинского
                новатора
Не чернили бы в пятой колонне,               
В тот конец девяносто девятого.
Танкер в док я поставил.  Законно...

Не забыть бы,
                как были немодны
«Перлы путинских тщет»
                незанятных,
Но день в день проплатили ремонты,
Но день в день привезли все зарплаты…

И не сразу с колен поднималась
«Покачнувшаяся
                держава»
До плашмя (пусть не самую малость),
Но в крови ещё
                полежала …

Был и «Курск», и  чеченские скорби,
И Балканские
                предголгофы,
И за всеми –
                пиндосские «sorry»
С потпиндосско–брюссельским «Чиго фи?»

Не забыть бы как столько губерний
Восстанавливаясь
                взрастили               
С многобожеской нашей обедней,
Но защитников вечной России.

Не забыть бы, как Храмы. Мечети,
Синагоги и Пагоды славя,
Собираем все лики Отечеств,
Десять Заповедей общих ставя.

Не оставить бы на перепутье,
Не забыть всех побед канонады,
Что такое Владимир Путин?
– Часть великой страны и команды.

Это им мы всегда присягали,
Где за днями –
                суетными,
                судными,
– Пётр Первый,
                Курчатов,
                Гагарин,
И совсем неизвестные судьбами.

Все ли сведущи,
                но тождественны,
– Мы  из всех мережковских
                хамов,
И поэты, как Роберт Рождественский,
И подвижники –,
                как Стаханов.

Мы из тех, кто дошёл до Берлина,.
Улучшали породу в Париже,
Вся Европка от страха бурлила
И барахталась в собственной жиже.

Мы не первые
                нападали,
Украина не нами расколота,
И дарили не звоны кандальи,
– А дешёвое чёрное золото.

Исповедуя не шкуродёров
МЫ Китай поднимали с коленей...
МЫ не жалуемся «на партнёров»
(Чтоб не выразиться откровенней)

Я за этого парня в ответе.
Я пойду за ним
                до конца.
И не только молитвой во веки
И тернового ея венца.

Я за этого парня в ответе
Перед дедом своим
                одесским
Что при красном ещё
                Завете
Муку принял в миру и одесно.



(печатается в сокращении)




из книги посвящения балерине Александре Тимофеевой первый вариант печатался под псевдонимом Иван Поддубный