Баллада о пенсионной реформе

Иван Петрович был примерным мужем.
Пахал исправно тридцать лет подряд. 
Но оказался никому не нужен,
А посему уволен в пятьдесят.
Завод его, трехтысячный когда-то,
Почти уже совсем отдал концы.
Под лавочку про сокращенье штатов   
Остались без пособия спецы.
Иван пошел опять искать работу,
И это продолжалось целый год. 
Устроился охранником, к Ашоту,
С зарплатой черной в восемь восемьсот.
Тем временем, жена его Галина,
Работала уборщицей в ТЦ
На одного чинушу-господина,   
С размахом проживавшем во дворце.
Но господин устал от жизни сложной.
Не в силах выносить ее уже –
Украл побольше, сколько было можно,
И подалсЯ на Кипр, на ПМЖ.
Другой владелец взял азартно слово,
И объявил свой новый ориентир: 
«Работаем отсель без договора,
Без выходных и права на сортир». 
И женщина уволилась в смятеньи.
Она ж не крепостная, не раба. 
Но приняла такое предложенье 
Азиз кизы ТалИпбек ШоолА.
За ужином из огурца с картошкой,
Галина с Ваней думали, как жить.
На ЖКХ как отложить немножко,   
И чем за электричество платить.
Сосед сказал: «Чего грустить, Петрович?
Смягчим пивком извечную печаль.
Безденежье для нас совсем не новость,
Тем более есть повод – мундияль».
А в первый день с мячом чемпионата,
Всем дали недвусмысленно понять:   
«Чтоб вам жилось комфортнее, ребята,
Мы возраст пенсий будем повышать».
Иван Петрович замер и опешил,
Хоть в жизни видел множество чудес.
Ведь кто-то здесь, конечно, сумасшедший.
Еще вот эта тема - НДС...
Смотря на золотую жизни осень,
Оплакивая свой напрасный труд, 
Галина прошептала: «Как же восемь?
За пятьдесят – куда ж меня возьмут?». 
Они сидели, обратясь к рассудку,   
Один с проблемой новой на один. 
И все смешалось – цены на продукты, 
Налоги, штрафы, пенни и бензин...
***   
А ночью снился Гале Змей Горыныч
Из огненных из телека голов.
И звали по какой-то их причине –
Потапыч, Сильнопьянов и Квасцов. 
Супруг-Иван пытался снять оковы, 
Но дураку мешали вновь и вновь 
Кащей Бессмертный, в образе Скобцовой,   
Разбойник, в сундуках нашедший кров.
Простые люди пенсию считали,
А им в ответ твердили, не унять:
«Вам, к Лешему, какие ещё баллы?
Вам, нищим, баллов сроду не набрать».
Сквозь дикий рев болельщиков футбола
Кричал Иван у бездны на краю:
«Товарищи, смотрите, я же голый!»
– «Раз голый, значит, ты живешь в раю.
Плати в казну пожизненную ренту,
Послушный олигархам гражданин!
Какой тебе,  Ванюша, референдум?
Ишачить ты обязан до седин».
Голимая Яга промчалась в ступе,
Законы принимались в полный рост.
Как гномики сновали медвепуты,
И правил ими маг Единоросс.
Элита, управляющая миром,
Над златом чахла. Как двойной агент ¬
Колдунья Намбычтонибудь Эсфира -
В не нашей банке прятала процент.
И в довершеньи всей метаморфозы
Указ звучал из царских из ворот:
«Желаю видеть всех в известной позе,
В которой полют бабы огород!»...
***
А поутру, свои открывши очи,
Галина, осмотревшись, поняла –
Терпеть такое больше нету мочи, 
Проснуться всем давно уже пора.
Богатые и воры всем довольны,
Под звон монет тугого кошелька.   
И будут без конца доить, по полной,
Российского простого мужика.
Иван Петрович, в том же настроеньи,
Определил вперед судьбу свою –
И поддержал протестное движенье,
Чтоб с черной силой биться наяву.   
Пора бы нам, чтоб что-то изменилось,
Явить во всей красе народа власть.   
Чтоб в сказке победила справедливость,
И пенсии никто не смог украсть.
Нас давят, жмут, повально обирают,
Не слыша с яхт иные голоса.
Ну что ж, давай, вставай страна родная! 
Пусть прогремит и кончится гроза.