Восемнадцать плюс. Эпизод 19. Хмурое утро

Рано утром (для первого января - спозаранку) - часов в одиннадцать, Миша разбудил нас сначала в поисках пива, потом громыхая бутылками и безуспешно пытаясь их открыть, чтобы адскую боль в руке новой дозой спиртного заглушить.
- Миша, какое пиво, в травмпункт поехали – зашивать конечность!
- Не поеду! Моя конечность- что хочу то и делаю! 
         Он толком не проспался. Бутылка пива на старые дрожжи – и в аут. Мелко тряс головой, слёзы по щекам – градом:
– Почему меня бросила Настяяяя? Я же её так люблю…
- Гадина твоя Настя.
- Не смей так, слышишь, не смей!
- Миша – со стороны виднее, ты уж поверь! Гадина и есть. Что ей мешало не портить тебе Новый год, и бросить, например, после праздников?
- А вариант – не бросать не рассматривается?!
- Рассматривается, но сейчас одеваемся…
         Совместными усилиями кое-как одев Мишу (одну часть гардероба напялишь, он другую скидывает, сопротивляется, руками-ногами взбрыкивает), на улицу его вывели. Ой-ей-ей! Мороз градусов тридцать, я прикрыл рот, что бы легкие не застудить – и воздух, через нос – со свистом.
          А Миша не замечал холода, его грел алкоголь вкупе с безответной любовью: дублёнка нараспашку, шапка набекрень, очки- хамелеоны, в солнечном свете – чёрные, хищно поблёскивают стёклами. Неожиданно он рванулся в сторону – Марк схватил за полу дубленки, уронив беглеца в снег лицом.
- Не пойду!
- Куда ж ты денешься?
          Мы подхватили Мишу под руки, потащили волоком. Он скрежетал зубами, страшно вращал белками глаз. В целях обрести свободу применял хитрую тактику: то повиснет на руках, то неожиданно вырывается,  – куда там. Против наших с Марком объятий у него не было шансов. Крепко держали.
- Пустите вороги! - Миша засучил ногами сильнее обыкновенного, приподняли, понесли на руках.
- Холодно!- проскрипел он, сдаваясь.
- Ну наконец- то! Застёгивайся давай!
          Таня закричала:
- Стойте, стойте! Он ботинки потерял.
          Остановились, действительно - Миша без обуви. И ковыляет босиком уже метров сто. Слетели с него ботинки с не завязанными шнурками, после очередного приступа самостоятельности. Хорошо, в троллейбус сесть не успели - был бы нашедшему отличный новогодний подарок – почти новые жёлтые «тимберленды».
           Девочки принесли обувь.
- Одевай, дурень, замёрзнешь!
           Миша перетаптывался на снегу, мотал головой:
- А может, я так хочу?
           Тогда я взял ботинок, надел ему на ногу:
- Миша, ****а в рот, будь человеком! По-жа-луй-ста! С утра – всем тяжело. Но, вместо того чтобы  в тепле и уюте зависать дома (между прочим – первый день Нового года)! Мы  в ёбаный травмпункт тебя на себе несём. Соберись, мужик! Хотя бы полчаса – не исполняй!
          Речь моя, похоже, к его замутнённому рассудку пробилась, и частично вдохновила: Миша дал надеть на себя ботинки, и, больше не сопротивляясь, на руках обвис.
          В троллейбусе, промороженном, как  старый холодильник, мы были единственными пассажирами. Жались друг к дружке, согревая дыханием лица и руки. В троллейбусе было холоднее, чем на улице! Водитель пожалел – прикрыл двери, но ещё минут десять ждали отправления.
- Здесь конечная, что ли? – спросил Марк.
          Я в ответ кивнул, не желая со словами выпускать из себя остатки тепла. Наконец, поехали.
- Что стояли, кого ждали?
- Расписания!
           Перед зданием больницы Миша упёрся снова, но мы, уже готовые к его закидонам, в очередной раз пресекли попытку к бегству и, преодолев остатки сопротивления,  затащили его в больничное фойе.
           Итак, утро первого января, травмпункт и.... очередь! Сидит себе народец, в ожидании приёма.
            Праздник удался не только у нас: женщина с разбитым лицом (кровь до сих пор сочится из рваных ран), баюкает недвижимую руку то и дело матюкающийся парень, у остальных (ещё трое) видимых повреждений нет, но у всех – на помятых лицах – страдание. 
- Не доводит до добра пьянка…
- А то мы не знаем!
- Наглядненько.
            Мы сгрудились, возле пылающей жаром батареи – греемся. Миша, наконец-то, начал приходить в себя:
- Как же замёрзли ноги!
- Значит, не йог!
- Что?
- Не йог значит, в носках по снегу бегать! Вставай на батарею!
            Миша её потрогал.
- Горячая!
- Ты согреваться собираешься?
            Он снял обувь и встал на радиатор. Топчется, отогревается.
            К большому облегчению Миши, зашивать рану не понадобилось. Сделали повязку потуже и – до свидания.
            На обратном пути Наташа взяла меня под руку- так и шли до самого дома. Всю дорогу мучил вопрос, который я так и не задал: «Мы теперь с Наташей вместе официально или Новогодний секс был акцией разовой?»