Мир стал другим

Мир стал другим и всё не так как раньше,
Мир опрокинул планку бытия,
В нём слишком много лесть, лжи и фальши,
Он любит торопить события.
Мир точно знает, на кого и сколько,
Обрушится и горя и добра,
А небо сыплет звёздочки и дольки,
Холодного, чужого серебра.
Свободы миг и миг святого чуда,
Ещё мгновенье и огонь угас,
Нам остаётся полая посуда,
И то, чем станет время ради нас.
Холодный ветер, ноги словно вата,
Бегут года в уныние небес,
А мы опять ведём себя предвзято,
Мы снова в Месте, вместе или без.
Мы, отражаясь, кажемся святыми,
Сверкая позолотой в зеркалах,
И остаёмся строками немыми,
И рюмками пустыми на столах.
Сверкнёт гроза и люди, испугавшись,
Молиться станут ночью или днём,
Душа, которая при жизни настрадавшись,
Горит в аду магическим огнём.
Сверкает ночь на кладбище далёком,
Идут дожди или снега метут,
Мы из камней, прослывших лежебокой,
Слагаем первый на земле редут.
Грядёт войны трагическая эра,
Невидимая взорам и рукам,
Ползёт в траншее чёрная пантера,
Идёт война, по мёртвым черепам.
Этапы дней или тоннели эры,
Эпоха за эпохой канут в тлен,
Уйдут земли святые кавалеры,
Их тёплый май, берёт в свой сладкий плен.
Свой тихий рай, а может пекло мира,
Сжимая длань, уводит в вечный бой,
В стенах холодного и серого сортира,
Где каждый третий избранный весной.
На стрёме Мы, стоящие в колонне,
И ждущие, что вот и грянет бой,
И мир в крови пылающей утонет,
И редким станет наш унылый строй.

Мир сокрушит все стены и преграды,
Тягаться с ним тебе не по плечу,
Уходят все, Людишки, звери, гады,
И может быть я с ними полечу.
Мне будет жаль, но так то будет лучше,
Страдать не долго, и терпеть не в мочь,
Среди канав, в глухой дремучей пуще,
Стирает рамки и уходит прочь.
Седая ночь, воспетая поэтом,
Забытая так многими из нас,
Призвав таких же, как и я к ответу,
Сочится кровью из прикрытых глаз.
Не нужно слов чтобы понять и вспомнить,
Всё то, чем мир казался лишь вчера,
Мы были там и были небу ровней,
Мы проводили вместе вечера.
Теперь огонь угас в его горниле,
Горит земля и тают тени век,
Мы об одном, практически забыли,
Чем были Мы, и был ли Человек?

Людская жизнь не проще чем пространство,
На лицах пыль, а на дорогах грязь,
В душе от боли, без причины пьянство,
И каждый раб, теперь как- будто князь.
Рабы любви и страсти роют яму,
Себе и прочим тем, кто был любим,
Вставляя лица проходящих мимо, в раму,
Желая думать, что непобедим.
И каждый раз себя терзая болью,
Не думая о том, что день придёт,
И сыплем раны, то стеклом, то солью,
Мечтая лишь о том, что боль сама пройдёт.