Maenad Сильвии Плат в переводе В. Бетаки

'Maenad' («Менада») - третье стихотворение из «Поэмы на День рождения».

Перевод В.Бетаки, стилистически тяготеющий к подстрочнику, во многом неточен.

Так, строки первой строфы 'Sat by my father's bean tree / Eating the fingers of wisdom' переданы как «Сидела под орешником отцовским, / Разгрызала орехи молодости», хотя в оригинале речь идет не об «орешнике» и «орехах молодости», а о «бобовнике», или «золотом дожде»,  и о «пальцах премудрости».

Строки третьей строфы 'The dead ripen in the grapeleaves. / A red tongue is among us' неверно переведены как  “В листьях винограда зреет мертвая желтизна. / Красный язык слизывает сухие листья”. В оригинале в  листьях винограда зреет просто смерть ('dead'), а  не «мертвая желтизна». Природой так устроено, что вянущие виноградные листья не желтеют, а краснеют. Что и отражено в следующей строке: «Красный язык (смерти — ППХ2) среди нас».
Следующие строки 'Mother, keep out of my barnyard, / I am becoming another' переданы как  “Мать, / Уходи с моего двора! Я останусь одна! / Я становлюсь другой опять...”,  хотя в оригинале ничего не говорится ни об одиночестве героини, ни о повторности ее изменений.

Переводя строки 'Time / Unwinds from the great umbilicus of the sun / Its endless glitter' как «Время /Разматывает из великой пуповины солнца / Бесконечное сияние, невнятное и бессонное», В. Бетаки зачем-то обогатил  «сияние» ('glitter')отсутствующими в оригинале определениями «невнятное и бессонное». «Бессонное сияние» — это красиво, но вот сияние  «невнятное» (т.е. невразумительное, нечленораздельное, неразборчивое) -  явление  в природе и в поэзии небывалое...

В последней строфе первая строка  'Lady, who are these others in the moon's vat' в переводе В.Бетаки передана как «Леди, кто они, эти в котле, называемом луна?», а последняя строка 'Tell me my name'  - как «Скажи мне, как меня звать, Мать!». И  читателю нелегко понять, что героиня здесь обращается вовсе не к неведомой «Леди» и не  к прогнанной ею со двора  собственной «Матери», а к Царице Небесной, Богородице.

Не обесценен ли таким переводом оригинальный текст?