Потемнел трафарет портретной тени. О Бродском

Моя свеча, бросая тусклый свет,
     в твой новый мир осветит бездорожье.
     А тень моя, перекрывая след,
     там, за спиной, уходит в царство Божье.
     И где б ни лег твой путь: в лесах, меж туч
     -- везде живой огонь тебя окликнет.
     Чем дальше ты уйдешь -- тем дальше луч,
     тем дальше луч и тень твоя проникнет!
     Пусть далека, пусть даже не видна,
     пусть изменив -- назло стихам-приметам, --
     но будешь ты всегда озарена
     пусть слабым, но неповторимым светом.
     Пусть гаснет пламя! Пусть смертельный сон
     огонь предпочитает запустенью.
     Но новый мир твой будет потрясен
     лицом во тьме и лучезарной тенью.
Иосиф Бродский.

Сжимающий пайку изгнанья
     в обнимку с гремучим замком,
     прибыв на места умиранья,
     опять шевелю языком.
     Сияние русского ямба
     упорней -- и жарче огня,
     как самая лучшая лампа,
     в ночи освещает меня.
     Перо поднимаю насилу,
     и сердце пугливо стучит.
     Но тень за спиной на Россию,
     как птица на рощу, кричит,
     да гордое эхо рассеян
     засело по грудь в белизну.
     Лишь ненависть с Юга на Север
     спешит, обгоняя весну.
     Сжигаемый кашлем надсадным,
     все ниже склоняясь в ночи,
     почти обжигаюсь. Тем самым
     от смерти подобье свечи
     собой закрываю упрямо,
     как самой последней стеной.
     И это великое пламя
     колеблется вместе со мной.

             25 марта 1964, Архангельская пересыльная тюрьма



потемнел трафарет  портретной тени.
он сложился из пылинок павших в мороз.
мраморная маска книг из слов видений.
душу опечатала пустыней льда и гроз.

был поэт но вышла маска.
смерти лепная лица замазка.
сам он был художник и скульптор.
отесал резцом словес простор.

он и камеру тюрьмы забыл.
ловким малым он в америках прослыл.
он забыл союза театр железный.
коммунизма запах болезный.
малый ловкий и словам полезный.
бог покинул мир над бездной.
это было давно.
зарифмованное слов полотно.
черно белых негативов.
парню из союза лестно.
стать во скуке ребусом и чтивом.
музыкой стихов пошибной и прелестной.

сам он выражался склабя вес.
слов унесших его за погранзаставу.
словно хохотал в нем искусный бес.
предвкушая всех америк славу.
бился театра железный занавес.
если ты попал в облаву.
замков, надраенных безлико исчез.
не напев стихов прелестную октаву.

в мраморе его даже материк.
гонка свободы до америк.
но а стылой смерти маски ледник.
доведет стихом до злых истерик.