2018. Только плачет он тихо, один, при луне

Лера Тихонова
Я всегда знаю, что нельзя, и делаю! В моей конструкции какая-то адская пропасть. Между мной и мною же. Не перепрыгнуть и по мостику не перейти. В самом сердце скандала я показываю самой себе знаки. Оттуда, с того края пропасти, где «как следует и как надо». И, стоя напротив, не вижу себя, не слышу. Злость долбит в уши, а перед глазами мелькают осы или еще что-то хуже.
И в конце концов я падаю на самое дно.
Но мой муж не такой. Он не падает. Он стоит и не дышит. Как атлант, красивый и голый. Держит балку нашего брака и ругательств моих не слышит. Не атакуя и не спасаясь бегством. Что еще сильнее бесит.
И от этого благородства, от его безоружности мои осы становятся злее, и хотят ужалить больнее. Что за женская глупость, что за бабская злоба, тупость! Красная, черная, страшная злоба.
А может это мама моя спит во мне, свернувшись кольцами. И в минуты гнева встает из меня и кричит. Кричит от боли, от страха. От того, что ее когда-то не поняли, не взяли на ручки, не обняли.
А из нее восстает ее мама. И эту унизили, обидели, бросили. Мужчины. Ну а кто еще?
И вот так, поднимаясь из меня по очереди - мама, мамина мама, маминой мамы мама, и еще вереница женщин - и они все кричат на мужчину. Стоящего передо мной.
А он протягивает руки, прижимает к себе покрепче, не сказав ни разу «уйди!». И все женщины моего рода тихо плачут у него на груди.


Все мы: моя мама, мамина мама, и я,
     плачем и стонем у него на груди.
Ах, какая же я, в этом смысле, змея,
     жало своё в него готова всадить!

Но мой муж не такой, он стоит на душой,
     как атлант, - он красивый и голый.
Может это меня не заводит уже,
     а его заводить надо голой?

Хоть ударил бы, что ли, один раз меня,
     до него не могу достучаться!
А он голый стоит, - не стоит на меня,
     я давно уж готова отдаться.

Мама, мама, ты в генах моих,
     криком адским от боли и страха,
умудрялась гнобить мужиков молодых,
     как отбила желание папы.

Но мой муж не такой, он спокойный вдвойне,
     он крепчает от этих скандалов.
Только плачет он тихо, один, при луне,
     вспоминая всегда мою маму.