Отголоски блокады

Суп наварит из очисток,
ну,  а после прямо в рот
озираясь, быстро-быстро
крошки хлебные сметет,
и на сморщенной ладошке
лакомства вкуснее нет...
Вместо пряника, картошку
с чаем скушает в обед.

Наши дни... Все сытно, круто.
Дети крепко на ногах
и понять конечно трудно,
что у бабушки в мозгах.
За окном сверкает Питер...
(Сумасшедшая? Да нет...)
Облачившись в старый свитер
и накинув рваный плед,
прикорнув к стене, задремлет...
                ...Похоронка от отца...
                Дом осколками задело
                и налеты без конца...
                Снится: мама замерзает,
                нету сил ее поднять...
                Злая вьюга завывает,
                а годков всего лишь пять
                ей... Зима... Блокада...
                На Неве метровый лед
                и картинки, как из ада:
                маму мертвую везет
                старший братик, еле-еле...
                голод, 43 год,
                а душа в тщедушном теле
                только миг и упорхнет.

Сон, как бред. Глаза откроет
и с трудом  в себя придет.
               ...Рядом с домом школу строят,
               солнце над Невой встает,
               голубок воркует где-то...,
               и прогнав остатки сна,
               улыбнется...  По приметам
               будет ранняя весна.

Все осталось в детском прошлом,
там закончилась война,
только в этих хлебных крошках
жизнь ее заключена.
В каждой крошке по минуте,
в каждой жменьке целый час,
и жива еще, как будто
потому, что каждый раз
собирает эти крошки
вспоминает и живет...
А задремлет на немножко
снова 43 год.

И себе порой не рада...

На подкорке, глубоко
запеклась  рубцом  блокада
у старух и  стариков.