Роща

  Над высотками спального района тлел  закат,  небо пыталось безуспешно разжечь догоравший костёр. Оно старалось сохранить гаснущие всполохи, добавляя чёткости размытым  тёплым струям. Опускалась на Землю июньская ночь, тихая и безлунная. Егор каждый вечер наблюдал, как растворялся в ночи закат. Подолгу оставаясь наедине с самим собой, мальчишка научился находить какое-либо занятие.  Скрипнула дверь, брякнул ключ, брошенный небрежно на комод. Опять отец вернулся с работы поздно, а матери до сих пор нет дома. Снова загуляла с подругами.
  Они втроём уже год жили в квартире, которую подарила  Егоркина бабушка, когда-то вложившая деньги в строительство дома на окраине города N-ска. Со временем район разросся и подступил к старой дубовой роще, где царили тишина и прохлада, даже в жаркие летние дни.
  Егор с соседскими мальчишками часто бегал туда играть «в войну». Но что-то командирская должность ему не доставалась, чаще всего роль разведчика, которая ему, впрочем, вполне подходила. Парнишка рос бойким и смышлёным, хотя родители мало уделяли ему внимания. Отец пропадал на работе в автосервисе. Мать же не испытывала глубоких материнских чувств,
Болтала по телефону с многочисленными подругами часами. Наносила им визиты, сама часто принимала гостей. В общем, не обременяла себя семейными обязанностями.
  Егорка крутился в постели уже час и не мог уснуть. В желудке ощущалось урчание и странное подсасывание. Казалось, что кровожадный желудок сам себя хочет съесть. Подняться и провести ревизию в холодильнике? Бесполезно. Там мышь от тоски «повесилась»…  От балконной двери, неплотно прикрытой шёл жуткий сквозняк. Ноги мёрзли. Отмороженные зимой пальцы до сих пор не восстановили чувствительность. С октября по март он проходил в школу в демисезонных ботинках на войлочной подкладке с тоненькой стелькой. Мать говорила, что нет денег, чтобы купить. Отец вообще не интересовался такой «ерундой», на первом месте у него стояла работа, на втором и третьем одновременно пиво и футбол.
  Мать была моложе отца на восемь лет, и, не нагулявшись в юности, отрывалась по полной в тридцать. Она даже при Егорке  незнакомых ему мужчин приводила. Они пили на кухне дешёвое вино, а потом надолго закрывались в ванной, откуда доносились хриплые вздохи . И хотя кухню проветривали, устойчивый запах сигаретного дыма впитался во всё – обои , дорожки  в коридоре, постельное бельё…А сегодня « сам Бог велел» убежать их дома, у лучшей подруги  был день рождения. Узы гражданского брака не удерживали её, они не расписаны были с отцом. Егорка не понимал, что такое «не расписаны».  Несмотря на всё это, мальчик безумно любил мать. Он любил смотреть, как она расчёской водит по длинным прядям чёрных, как смоль волос, как красит губы, пудрит аккуратный курносый носик, красит ярким алым цветом ногти, а на безымянном пальчике ноготь почему-то белым лаком. Ему в свои восемь лет так хотелось её тепла  и ласки. Но она только изредка трепала его за непослушный кудрявый чуб, приговаривая: «Мужичок растёт»…
Егор дружил с соседским котом, который часто приходил к нему, умудряясь перелезть через перегородку. Вот и сегодня ночью он ждал своего приятеля. Кот был чёрного окраса с бурыми подпалинками, старый и очень умный. Егору казалось временами, что кот не мяукает, а говорит какие-то короткие, ему одному понятные слова. Балконная дверь вдруг приоткрылась, зажглись два зелёных огонька.
- Ждал ме-е-няу? -  протяжно и ласково спросил Черныш (так звал Егор своего друга)
- Конечно, ждал. Я тебя всегда жду, прошептал Егор, чтобы отец их не услышал.
- Я замяучаю,  что ты, мой друг чем-то обеспокоен.
- Мамы долго нет…
- Вынужден тебя расстроить. Она кошка, которая гуляет сама по себе.
Я часто вижу её в дубовой роще ночью.
- Маму в роще?
- Чему ты удивляешься? Каждый человек чем-то напоминает  какое-то животное. Твоя мать  кошку, но не домашнюю, а дикую. Хочешь её увидеть?
- Хочу.
- В полночь у старого дуба собираются духи рощи и оборотни. Только ты должен молчать. Промолвишь слово – мать потеряешь навсегда.
 - Я буду молчать. Папа уже уснул. Пойдём. – Они на цыпочках прошли по коридору, открыли дверь и спустились пешком по лестнице, чтобы не шуметь… Через десять минут показалась роща. Вот и старый, замшелый дуб.
 Что это? Вокруг мифического тотема пляшут тени и раздаются нереальные протяжные звуки какой-то магической песни. Со всех сторон сбегаются кошки разной масти. Самая красивая кошка с янтарно желтыми глазами недоверчиво озиралась вокруг. Егорка и Черныш заняли позицию на соседнем дереве, раскидисто, густом и ветвистом.
  Коты и кошки гонялись друг за другом, хватались за загривок зубами и так кричали, что Егор чуть было не заплакал от страха. Он узнал в смолисто чёрной кошке свою мать.  Вдруг поднялся сильный ветер, засверкали всполохи молний. Две самые большие ветви старого дуба загорелись и упали вниз, кого-то придавив. Коты бросились в рассыпную. Егор потерял сознание.
  Мальчик очнулся на больничной койке, услышав разговор бабушки и врача.
- Скоро пойдёт на поправку. Как его подкосило сообщение о смерти матери! Да ещё вдобавок сильнейшая пневмония.   
- Ужасная смерть. Об этом пожаре в баре продолжают говорить до сих пор. Покрытые лаком,  волосы загорелись от  пламени свечи, которое перекинулось на одежду. Моя бедная девочка! Она сгорела заживо. Я позабочусь о внуке. Егор останется жить у меня, я уже оформляю опеку.