Крымчане - гости Санкт-Петербурга

«НЕВСКИЙ   АЛЬМАНАХ»  № 3 (101) 2018 г.
 Журнал писателей России
 
 
Вячеслав  ЕГИАЗАРОВ

ГУРЗУФСКАЯ   НОЧЬ   

  «Я любил, проснувшись ночью, слушать шум моря, —                и заслушивался целые часы. В двух шагах от дома рос молодой кипарис; каждое утро я навещал его и к нему привязался чувством, похожим на дружество».
А.С.Пушкин

Золотым арбалетом луна молодая висит,
 метеорные стрелы пускает с небес не спеша,
 полуночному морю нанёс я сегодня визит,
 потому что грустить начинает без моря душа.

 Знаю: Пушкин стоял у  жемчужной  журчащей воды,
 он любил её слушать, как можно лишь в Южном Крыму;
 облака наплывали с далёкой гористой гряды,
 исчезали  над морем, чтоб звёзды не застить ему.

 Молодой кипарис возле дома – поэту был друг,
 а  луна  в кронах сада блистала яйцом Фаберже,
 если в сакле татарской свет за полночь вспыхивал вдруг,
 сколько чистых фантазий будил он в мятежной душе!..

Я в гурзуфские ночи за шарм и магизм их влюблён,
и когда вдалеке, их впускаю в цветистые сны:
так и вижу, как в полночь выходит задумчиво он,
чтоб послушать прибоя гекзаметры в свете луны.

 Потому и сегодня блуждаю в  гурзуфскую ночь,
 я по знаку – Стрелец, это значит – из клана бродяг.
 если чувствую, что мне никто не сумеет помочь,
 приезжаю сюда, где молчанье хранит Аю-Даг.

 Потому и сегодня, отбросив вериги обид,
 одиноко  брожу я, хулителей в мыслях круша:
 золотым арбалетом луна молодая висит,
 метеорные стрелы пускает с небес не спеша.

 А когда на востоке затеплится только рассвет
 и проявится контур горы в бледном небе слегка,
 то в ближайшей аллее курчавый мелькнёт силуэт,
 удивляться не надо – дух Пушкина здесь на века.


АУТКА

В Ялте гам и сверкание,
и блистанье витрин.
Лезут новые здания
из холмов и низин.
Пахнет краской и битумом,
красотой, новизной.
Только память магнитом
повлекла за собой…
Здесь квартал тихо дремлющих
старомодных дворов,
плющ, карнизами реющий,
и поленницы дров.
Доктор Чехов здесь хаживал
по Аутке пешком,
всё осталось здесь, кажется,
как при нём,
 как при нём…
Только знаешь, окраина,
я прошу – сохранись! –
виноград над сараями,
сквозь миндаль – кипарис.
Помнит речка ли горная,
что быстра, как гюрза,
Светку –  девочку гордую,
озорные глаза?
Где скворечники бережно
держит грецкий орех,
над извилистым берегом
пролетал её смех.
Те ограды ажурные
ковки старой ручной
помнят речи сумбурные,
поцелуй под сосной?..
А в беседке запущенной
(ах, как было давно!)
поднимали – за Пушкина! –
молодое вино.
Тупичками, сквозь дворики,
много хожено тут,
никакие историки
тех следов не найдут.
Философствовать нечего –
чем живу, то пою.
Под платанами вечером
в тишине постою.
Эти улочки узкие
будут мне ворожить,
словно сладкая музыка,
без которой не жить.

ПОД    НЕБОМ    ЯЛТЫ

Гениальные звёзды всё знают о судьбах людских,
гороскопы веков сохраняются ими во мгле:
киммериец, алан, тавр могучий, безжалостный скиф –
все ушли в небеса, след оставив на крымской земле.

Я живу возле моря, под верной защитою гор,
слышен зов муэдзина в той части, где был Дерекой.
Купола золотые вознёс в поднебесье Собор
в центре Ялты, и благовест в души вселяет покой.

В Ялте в мире живут люди разных религий и вер,
в этом климате гибнут бациллы раздоров и свар.
Я с любимой пойду погулять в Александровский сквер,
и на Пушкинский мы выйдем с ней после сквера бульвар.

Вековые платаны качают листвой вырезной,
кипарисная крона остра, как стрелы остриё,
даже в августе в Ялте не страшен полуденный зной,
так тенисты аллеи и парки под небом её.

Гениальные звёзды всё знают о судьбах людских,
и когда я на них засмотрюсь, то плывёт голова,
звёздный свет освещает и этот нечаянный стих,
потому так легко собираются в строчки слова.