с переулка шампанского

с переулка шампанского

с переулка шампанского длинной лестницей к морю
был июль, день военно-морского российского флота;
а у моря - шершаво лизала в прибое
одна и та же волна, было лето в одессе - мечта идиота;
шёл в прохладный тоннель, поднимался на лифте с дельфина;
через санаторий, Бог весть как  называющийся;
и нельзя было сразу в кабак "Адмирал";
после тягостной жуткой жары и какого-то тифозного сплина
на Французский бульвар, где трамвайчик стучал, извивающийся,
до вокзала, до Екатерининской, после - сердцем по улице замирал -
вот, сельхоз, вот кабак, новый, словно вылепленный Богом, как мужчина, из глины,
и офсянка, вискарь, такой же дрянный, как в Касабланке, наливающая;
вот и ливень, по брусчатке несущий пену, мусор, будто скошеный трал;
и погоны мои  золотые - в ливнёвку, и юность мою, как за борт несчастного юнгу,
словно шторм после рейда в какой-нибудь аргентине;
хочешь выпить? зА борт. всю вбирая в антарктику летнюю  вьюгу -
а потом буревестников и альбатросов пронзительно мчащие тени и лини -
и до неба валы, словно гигантские вепри и свиньи,
бьют гигантской кувалдой по палубе и надстройкам;
но это - лишь ливень на Екатерининской; просто ливень;
это - та же Одесса, что и тогда, просто мечта - на прощанье взятая тройка -
за копейку, и кучеру только на водку - это только подхвативший корыто Эль Ниньо -
и на берег уволенный только в утопленном жаре лимонно-бананового Сингапура;
круглый свет очертив просолёнными до дна глазами и глазницами,
лишь три тысячи миль не дойдя до устья Амура,
в Касабланке останешься, чтобы в нереально заброшенном будущем себе больше не сниться.

***