Смерть

По рельсам моей жизни размазан детский труп,
Безжизненные веки не опустит.
И люди рядом, вроде, туда-сюда снуют,
Но дела нет им, все не видят грусти.

Был машинист не пьян, но не затормозил.
Мог не увидеть тела или смысла.
Вину признал, но роспись мне вайдовых чернил,
Веригой на плечах, скрипя, повисла.

Смотрю и вижу детство с отрубленной главой,
Что пачкает траву фалунской красной.
Пульсируют порезы, но в членах всех покой
Застыл как гипс, над ними боль не властна.

Тепло его как пищу вкушают муравьи,
Их манит нежный бархат детской кожи.
И тусклый станционный фонарь шипит вдали.
Здесь умер чистый, светлый Агнец Божий.

Не наклонюсь над трупом, не уберу с путей.
Нам на двоих одно досталось тело.
Его за разом раз колеса все сильней
Калечат. Хруст не слышит срочность дела.

Со стороны мне виден букет чужих кишок,
Не лучший, впрочем, то судьбы подарок.
Хотя и знаю, что настиг жестокий рок
Не детский силуэт - меня. Свет фары

Опять ударит болью в уставшие глаза.
Опять по плоти мне проедет поезд.
И знаю, возродить во мне дитя нельзя,
А быть счастливой не позволит совесть.